Танкист

К тому же в самые первые часы совместной работы неожиданно выяснилось, что внешне ко всему безразличный мастер-наставник, капитан Винтер, является психологически неустойчивым типом. Он постоянно встревал в работу своего помощника, давая непрекращающие советы по тому, как следует ломать или демонтировать то или иное танковое устройство. Такие советы Прошке действовали на нервы, постоянно его отрывая от работы, а парню очень хотелось знать то, что, если он демонтирует советскую радиоаппаратуру, то на какую немецкую радиоаппаратуру она будет заменена, ее технические характеристики. Капитан Винтер не отвечал на такие вопросы, видимо, по причине того, что считал, что подсобному рабочему незачем знать такие подробности по радиоаппаратуре. Немецкий мастер-наставник даже не говорил Прошке, что это за танк они вместе ремонтируют, он только удивленно посмотрел на парня, когда тот задал свой вопрос, что это за танк, и недоуменно покачал головой. После нескольких неудачных попыток выяснить тот или иной вопрос, Прохор Ломакин перестал обращаться к немцу с вопросами или просьбами, а решил сам собственной смекалкой доходить до сути интересующего его вопроса или дела.

Он начал внимательно ко всему присматриваться, но только через пару часов начал видеть кое-какие несуразности в устройстве башни этого тяжелого и внешне очень красивого танка. После некоторых поисков, он узнал и его название "КВ" или "Клим Ворошилов", первый массовый тяжелый танк РККА.

Боевые качества этого танка KB сильно снижали неудачная конструкция и компоновка башни, расположения в ней трех членов экипажа, а также отвратительный обзор из танка. Командир танка сидел, справа от орудия, одновременно выполняя обязанности заряжающего орудия. Наводчик находился слева от орудия и, помимо осуществления наведения орудия, специальным штурвалом вручную вращал башню. Третий член экипажа обслуживал кормовой пулемет. Единственный башенный люк размещался над местом наводчика, поэтому командир танка даже не имел возможности высунуть голову из горловины своего командирского люка, чтобы обозревать окрестности во время боя или передвижения танка с одной на другую огневую позицию. Поэтому КВ был плохо управляемым танком. Часто случалось и так, что экипаж танка плохо или совсем не ориентировался на поле боя, поэтому танк плохо маневрировал и не часто менял курсы своего следования по полю боя.

Командир танка не только подавал снаряды к орудию, но и обслуживал спаренный с пушкой танковый пулемет Дегтярева калибра 7,62 мм. Задача командира танка сильно осложнялась из-за невероятно скверного размещения боезапаса. Первые десять выстрелов подавать к орудию было относительно просто, они размещались в башенной нише. Остальной боезапас хранился на полу в 44 ящиках, каждый из которых вмещал по два снаряда, и сверху ящики были покрыты резиновыми ковриками. Нормальный боезапас танка составлял сто четырнадцать выстрелов снарядами калибра 76,2 мм. Во время боя черт ногу мог сломать в такой мешанине на полу танка из открытых ящиков, разбросанных ковриков и стреляных гильз.

Прошка был до глубины души потрясен всеми этими открытиями, но он уже не бежал делиться своими впечатлениями к мастеру-наставнику, капитану Гюнтеру Винтеру. В этот момент он сидел на броне танка и внимательно рассматривал свои руки, которые оставались розовыми и чистыми из-за прорезиненных перчаток, в которых проработал целый день. Прохор Ломакин сильно переживал из-за того, что этот танк так и не допустил его до себя, по-прежнему, его рассматривал вражьей силой, разрушителем. В этот момент подошел Гюнтер Винтер, который сразу же поднялся на танк, чтобы посмотреть и оценить работу своего помощника. Он залез в башню и долго чего-то там копался и рылся. Затем с довольным и раскрасневшимся лицом капитан Винтер вылез из башни, спрыгнул с танка и, подойдя к Прошке, сказал:

- Молодец, неплохо поработал! Сейчас ты свободен и можешь отдыхать. Завтра прибудет оборудование, которое начнешь монтировать в башню по той схеме, которую от меня завтра же и получишь.

Затем капитан Винтер развернулся на каблуках и отправился в раздевалку переодеваться. Прошка поднялся на ноги, с танка посмотрел на кучу выдранного им с клочьями оборудования, безобразной кучей хламья тут и там валяющегося на чистом и бетонированном полу мастерских. Спрыгнув с танка, он тоже направился в свою раздевалку переодеваться. В столовой никого уже не было кроме украинских полицейских, только что вернувшихся с дежурства. Кашевары, молча, навалили в миску Прохора кучу постной каши, а один из полицейских со своего стола бросил ему в кашу кусок сала, который был отлично прочесночен.

Забившись в дальний угол столовой, Прошка сидел и, неторопливо поедая кашу с украинским салом, размышлял о своем будущем. В принципе, ему понравилась работать с нашим танком КВ, он мог стать отличным специалистом ремонтником в этом области. Но ему не хотелось работать на немцев, которые напали на его родину и пытались уничтожить его народ.