Танкист

Обстановка диктовала необходимость всемерного ускорения подготовки завершающего удара советских войск на Берлинском направлении. Когда войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов вышли к Одеру, их дальнейшему наступлению на запад мешала угроза противника с юга – из Силезии и с севера – из Восточной Померании. И главная опасность нависла с севера, откуда вновь созданная группа армий «Висла» стремилась ударом в тыл главных сил 1-го Белорусского фронта сорвать их наступление на Берлин и выиграть время для усиления обороны на подступах к Берлину.

К 10 февраля в состав группы армий «Висла» входили 2, 11, 9, 3-я танковая армии. 2-я и 11-я армии действовали в Восточной Померании, 9-я армия, развернувшись по западному берегу реки Одер, прикрывала Берлин с востока, 3-я танковая армия составляла резерв группы армий «Висла» и готовила оборону по западному берегу реки Одер от Штеттина до Шведта.

К тому же в тылу наших войск осталось много разрозненных групп немецких войск, которые вели партизанско-диверсионную деятельность, часто прибегая к тактике выжженной земли.

Первоначально решение задачи по разгрому восточнопомеранской группировки противника Ставка ВГК возложила на войска 2-го Белорусского фронта.

К этому времени непосредственно перед 2-м Белорусским фронтом действовала 2-я немецкая армия, насчитывавшая 13 пехотных и 2 танковые дивизии, 2 бригады, 6 боевых групп и 3 крупных гарнизона крепостей.

10 февраля, фактически не имея времени на подготовку новой операции, войска 2-го Белорусского фронта с рубежа Грауденц, Цемпельбург (10 км севернее Венцборка) перешли в наступление, которое развивалось крайне медленно. В течение дня войска фронта продвинулись от 5 до 10 км. В дальнейшем вследствие нарастания сопротивления врага, а также влияния на ход наступательных действий тяжелых условий озерно-болотистой местности и весенней распутицы темп продвижения наших войск не превышал 3–8 км в сутки. В итоге напряженных наступательных боев в период с 10 по 19 февраля войска фронта продвинулись только на 50–70 км.

Плечо непрерывно ныло. Сергей попытался устроить поудобнее поврежденную руку, чтобы хоть как-то унять боль, но это не удалось. Помучившись еще минут десять, он сел на кровати и, откинув одеяло, нащупал ногами стоявшие рядом с кроватью сапоги.

В туалете было пусто и довольно прохладно, поплотнее запахнув накинутую на плечи телогрейку, он подошел к забитому досками и фанерой окну и приоткрыл одну из створок. Вздохнув всей грудью морозного воздуха, он несколько минут всматривался в бездонно-черное небо, украшенное мелкой звездной россыпью. Дверь позади скрипнула, заставив его обернуться.

– Ну ты тут, Семенов, и холодильник устроил.

– Извините, товарищ полковник.

– Да ладно тебе, – вошедший махнул рукой. – Сейчас я не полковник, а товарищ военврач или уж Федор Андреич, на крайний случай.

Он устроился на стоящей у стены скамейке и, пошарив в карманах полинявшей шинели, достал пачку сигарет.

– Бррр, холодина, – он протянул пачку Сергею. – Курить будешь?

– Да нет, – Сергей покачал головой.

– Ну и правильно, – доктор закурил. – Тебе-то что не спится, или опять рука мучает?

– Мучает, – признался Сергей.

– Значит, живая, – кивнул Федор Андреич. – Ты бы радовался, прямо в рубашке родился, из огня живым вылез, если бы не этот шальной осколок…

– Да, – Сергей плюхнулся рядом. – Можно сказать – повезло, у нас ведь почти полный боекомплект, ребята говорят, рвануло так, что крышки люков над головами просвистели. А вот Витя…

Он замолчал.

– Дайте сигаретку.

Взяв сигарету, он несколько минут возился с самодельной зажигалкой, пока наконец Федор Андреич не забрал ее и сам не поднес дрожащий огонек к сигарете.

– Спасибо, – Сергей затянулся и тут же пронзительно закашлялся. – Отвык.

– Понимаю.

Они замолчали, вслушиваясь в ночную жизнь больницы и думая каждый о своем.

Сергей вспомнил, как пришел в себя от жуткой боли в левом плече. Он дернул правой рукой, но неожиданно обнаружил, что она привязана. С трудом повернув голову, он сквозь застилающую глаза пелену увидел, как над ним склонилась белая фигура.

– Потерпи, сынок, потерпи.

Слова взорвались новым витком боли, сознание поплыло и резко погасло.

Второй раз в себя он пришел, по словам лежавших рядом бойцов, лишь через двое суток. Рука плотно замкнутая в лубки и забинтованная в несколько слоев, протяжно ныла. Зверски хотелось пить. Он оглядел мутным взглядом помещение, в котором стояло несколько рядов кроватей, и попытался позвать сновавшую между ними медсестру, однако из горла вырвалось какое-то шипение.

– О, наш танкист очнулся, – раздалось позади. – Сестра!

Вскоре над ним склонилось миловидное девичье лицо, а в горло упали капли влаги с намоченной в воде ваты, и он снова потерял сознание.

Сергей вздохнул.

Через три дня, когда он уже несколько оправился от перенесенной операции, к нему в палату заглянул Дейнар.

– Привет, командир, – эльф был одет в новенькую шинель, а голова у него была плотно забинтована.

– О, Денис, а ты тут как? – удивился Сергей.