Танкист

– Все верно. Но у кого была тогда реальная сила, чтобы все это провернуть? У тех, кто обладал дешевой энергией. У ТНЭК. Они тогда завладели технологиями термояда и производства ЛТЯРДов[16], которые позволили основать первые промышленные базы на Луне, и добыча гелия-3 стала бешено выгодной. «Мир в обмен на энергию». Помнишь лозунг тех лет?

– Еще бы. Нефть и уголь стоили заоблачных денег. Города сидели без света, люди керосиновые лампы жгли, а кое-где, говорят, и лучины. Ну, про лучины не скажу, сам не видел, а керосиновая лампа у моей мамы до сих пор дома хранится. Подозреваю, что и запас керосина имеется на всякий случай.

– Вот-вот. А тут дешевая, чуть ли не бесплатная энергия. Чистая и безопасная. Всем! Но с одним условием. К черту государства, границы, доллар, рубль, юань и всю остальную валюту. Вводим новую, самую надежную в истории человечества денежную единицу – энерго. И административное управление национальными территориями, ранее называвшимися странами, под мудрым и справедливым руководством Совета Директоров ТНЭК. То есть, простите, Всемирного Правительства, конечно. За которым нерушимой стеной стоит все тот же Совет Директоров.

– Я не пойму, к чему ты мне втолковываешь эти прописные истины? – сказал Говоров.

– А к тому, мой дорогой Феликс, – сказал Лукас, – что любая власть, которая не имеет противовеса, всегда стремится к тому, чтобы контролировать все и вся. То есть, в сущности, к диктаторству и тирании. Это закон, который никому еще не удавалось обойти. До сегодняшнего момента таким противовесом были свободные предприниматели. Такие, как я, Билл Фармер, Рамирес и тысячи, десятки и сотни тысяч других. Крупных, средних и мелких. Без нас последствия Серых Десятилетий не удалось бы так быстро и относительно безболезненно преодолеть. Мы хотели работать и зарабатывать. Много работать и много зарабатывать! Быть хозяевами себе и своей жизни. Наконец-то мирной жизни! И нам предоставили такую возможность. Мало того, нам дали почувствовать, что мы – сила, что мы что-то значим в этом новом возрождающемся мире без войн и границ. Без нас – никуда. Творцы Золотого Века, ни больше ни меньше! А теперь, когда мы сами в это поверили и мир благодаря нам выкарабкался из той грязной, вонючей и кровавой ямы, в которой пребывал последние семьдесят пять лет, мы стали не нужны. Мы стали мешать тем, кто считает себя истинными властителями судеб. А раз так, нас нужно убрать. По возможности тихо и незаметно.

Лукас умолк, взял из бара стакан, поставил перед Говоровым, плеснул виски ему и себе, плюхнулся в кресло.

– Вот так обстоят дела, Феликс, – произнес тихо. – Это война. И такая, что отсидеться на острове не получится. Особенно в Средиземном море Разве что в Баренцевом, да и то вряд ли.

– Ты преувеличиваешь, – сказал Говоров. В голосе его не было уверенности. – Ты прямо сейчас все это придумал, взвинтил себя после звонка этого Оливье и тут же сочинил теорию всемирного заговора транснациональных энергокорпораций против человечества. Что я, тебя не знаю?

– Давай-ка лучше выпьем, – сказал Лукас и взял стакан.

– За что?

– Я бы выпил за то, чтобы мои слова и впрямь оказались выдумкой и чистой паранойей. Но это, увы, не так. Поэтому давай выпьем за победу. Давно я за нее не пил. Ты со мной? Я имею в виду и выпивку, и драку.

«Если б я знал», – подумал Феликс, а вслух уверенно произнес:

– Конечно, Дабл. Как всегда. За победу!

Тяжелые, толстого стекла стаканы глухо звякнули, соприкоснувшись. Мужчины выпили.

В клуб «Белый свет» на встречу с архитектором Лукас успел вовремя. Он всегда успевал вовремя в делах (хотя, бывало, и впрыгивал на ходу в последний вагон успеха), не любил опаздывать и не терпел этой дурной привычки в других. Исключение делалось лишь для красивых женщин, да и то не для всех. Для архитектора Ольги Бажан исключения делать не пришлось, она опоздала всего лишь на десять минут. То есть ровно настолько, чтобы волнующее предвкушение мужчины не переросло в холодное недоумение делового человека.