Танкист

Внезапно Прошка осознал, что ему не стоит к этому человеку лезть с душещипательными историями о спасении души, Ренат Зиггатулин сам справится со всеми своими проблемами. Он приостановил свой спуск по склону, помедлил немного, а затем решил вернуться к танку и продолжить его осмотр.

Глава 9

1

Обойдя далеко стороной Толочин, КВ тихо постукивая траками гусениц о высохшую и утрамбованную землю проселочной дороги, но, не нарушая ночной тишины воем и гулом своего двигателя, на скорости, примерно, 35 – 40 километров в час двигался к конечной цели своего перехода к городку Барань, что под Оршей. Примерно, на середине маршрута Мишка Кувалдин, не выдержав тишины и тихого убаюкивающего хода танка, не заметно для себя заснул, свернувшись по-детски калачиком в своем кресле наводчика. Это моментально заметил Серега Мышенков, и он тут же захотел немного подшутить над этим деревенским мальцом. Но Прошка вовремя заметил эту попытку механика-водителя и вежливо попросил механика-водителя оставить уставшего наводчика орудия в покое, дать ему выспаться перед боем.

Когда командир танка, Прохор Ломакин, упомянул о предстоящем бое, то он исходил из простой мысли о том, что каждый день их пребывания на вражеской территории, сопряжен с тем, что в любую минуту они могут встретить врага и вступить с ним в бой. Сережка Мышенков же эти слова командира воспринял по-своему, он понял их так, что сегодня им предстоит повоевать с противником. Он тут же и начал готовиться к этому бою. Сам же Прошка в этот момент сидел на горловине своего командирского люка и прислушивался к ночной тишине и даже пытался в ней раствориться. Но, что можно было бы услышать или увидеть в этой сплошной, без единого огонька темноте. Прошка даже и не пытался всматриваться в ночную черноту, он просто прислушивался и вслушивался во все то, что происходило вокруг него в этой белорусской дивной ночи. Его головной мозг, работая на полном автомате, выделял и улавливал все звуки, издаваемые их танком при движении, сводил их в единую группу и, словно удалял их из его памяти, оставляя не тронутыми звуки, рожденные самой ночью.

Вот и сейчас, сидя на танковой башне, Прошка вслушивался в дыхание безлунной ночи. Он слышал шелест ветра и чувствовал, насколько этот ветерок приятен. Обдувая его лицо, ветерок снимал с кожи его лица августовскую жару белорусского жаркого дня. Он слышал, как где-то далеко-далеко от дороги пролаяла собака. Белорусские крестьяне большей частью, несмотря на голодные военные времена, подкармливали своих дворовых барбосов и прятали их от немцев, которые почему-то их невзлюбили и всегда отстреливали. Иногда ночь приносила зарева далеких пожаров или даже вспышки орудийных залпов. Это где-то там далеко от них окруженные и преследуемые противником красноармейские части вели бои и рвались к линии фронта, чтобы ее пересечь и воссоединиться со своими войсками. Но сегодня никаких таких зарев не было, сплошная тишина и чернота спокойствия окружала танк и его экипаж.

А иногда в этой ночной тиши Прошка слышал близкий или далекий колокольный перезвон. Прошка всегда считал себя верующим человеком, но никогда в церковь не ходил, поэтому плохо ориентировался в том, когда и какой празднуется православный праздник. Поэтому он не знал, по каким причинам звонит тот или иной колокол, но было так приятно в ночной тиши услышать умиротворенное звучание колокола. Он весь замирал и пытался хотя бы угадать, по какому поводу звучит этот колокол. Но иногда звучал не просто колокол, а тревожный набат. Правда, такое звучание колокола он слышал один только раз за все время движения КВ по оккупированной немцами советской земле.

Проснулся Михаил и сразу же принялся возиться со своим 78 мм орудием.

И словно в ответ на это его недовольное пробуждение где-то впереди по маршруту движения КВ бабахнул орудийный выстрел, горохом посыпалась пулеметная очередь. Пулемет он сразу узнал, стрелял пехотный пулемет Дегтярева, а вот выстрела из орудия Прошка не признал. Он был какой-то металлически молодым и звонкий, на слух не очень-то серьезный калибр. Но эти звуки встревожили Прошку, ведь стреляли впереди по курсу движения их КВ. Прошка закрыл глаза и попытался соотнести их маршрут следования и примерным местом прозвучавших выстрелов. Странно, но это ему легко удалось, в его мозгу вдруг всплыло название поселка городского типа Болбасово, который находился в пятнадцати километрах от Орши.