Танкист Мордора

Они шмыгнули в хитросплетение ветвей, орк присел на корточки и потянул за собой вниз Серегу:

– Как будто бы нам по большой нужде приспичило, господин.

– Ну ты и конспиратор. Чего хоть произошло-то?

Гудрон еще раз повертел головой и, почти задевая Серегино ухо клыками, быстро прошептал:

– Этель нашлась.

От неожиданности капитан Мордора сел на холодную землю:

– Как нашлась? Где? Живая?

– Тише, господин, тише, – зашипел орк, – конечно живая, стал бы я из-за мертвой секретничать и предавать Властелина Мордора.

– Почему предавать?

– А вы сами не понимаете? Она дезертировала, боролась против нас, пусть даже недолго и безуспешно, и если я, урук, бывший гвардеец Мордора, ныне телохранитель капитана Мордора, помогаю ей избежать кары Темного Властелина, это как, по-вашему, называется? По-нашему, предательство.

– Уф, – Попов вытер неизвестно откуда взявшийся пот, – ничего я не понимаю в вашей жизни. Только, кажется, разберешься и по своим местам все расставишь, вдруг опять все перемешаете. Давай, рассказывай, быстро, но по порядку.

– Когда вы вчера ушли, мы с инженером еще немного поболтали и, когда поняли, что вы вернетесь или поздно, или даже утром, легли спать. А мне под утро, уже восток розовел, приспичило облегчиться. Неохота было вылезать, холодища такая, но, сами знаете, деваться некуда. Ну, стою, дело делаю, и вдруг слышу ее голос. Тихо, но рядом, почти как мы с вами сейчас. У нее плащ эльфийский был, господин, а это, считайте, почти невидимка.

– Ты же эльфийские вещи за версту чуешь, Гудрон?

– А этот плащ вообще не пахнет. Ни нами, ни ими, ничем. Магия эльфийская.

– Ну и дальше?

– Ну спаси, говорит, помоги.

– Нашла место, – покачал головой Серега, – сумасшедшая.

– А ей деваться было некуда, господин. Город вместе с посадом сожгли, в поле наши разъезды конные, а жилья человеческого вокруг на два дня пути нет, тут господин Энамир постарался. Всю ночь она под плащом среди трупов просидела, замерзла почти что насмерть. Ну и поняла, что ей теперь либо в лагерь, либо самой в труп превращаться.

– И где она сейчас-то?

– В танке, господин. Я Зиргана с его свиньями отпустил мертвых пограбить и провел ее.

– Там же холодно, в этой железяке.

– Я ей теплое одеяло туда отдал и куртку вашу. Ну и фляжку у Анариона стырил, заветную. Он все равно спал.

– Анарион не видел?

– Не должен. Спал он, говорю же.

– Так, хорош тут сидеть, – решительно поднялся Попов, – столько по нужде нормальные люди, да и орки, наверное, не сидят.

– По-всякому бывает, господин. Каков стол, таков и стул.

– Ты еще и хохмить можешь? Сейчас кто-нибудь из этих зиргановских волосатиков заглянет в люк, и конец нам всем, и ей тоже. – Серега заторопился к танку.

– Не бегите так, господин, на нас обратят лишнее внимание. Я устроил ее впереди, туда просто так не заглянешь.

– А люк? Как ты люк открыл?

– Я не открывал. Я показал ей, где вы пролезли. Посветил тем шариком, который был на столе, и она проскользнула. Только ногами вперед, а не головой, как вы.

– Да уж, – ошалело помотал головой Серега, – а я там пил с Энамиром и ничего не знал. Одного я так и не понял, Гудрон-батыр. А чего ты ей помогать кинулся? То говоришь – стреляй в нее, мы строим новую жизнь, и любые жертвы на этом пути оправданны, то начинаешь рисковать собственной шеей, чтобы спасти? Это как объяснить?

Гудрон остановился и потер лапой мощный загривок:

– Я не смогу вам объяснить, господин. Темный Властелин строит новый мир, в котором мы, уруки, займем положение, подобающее нашей расе. Но старое всегда неохотно уступает место новому, его необходимо сначала разрушить.

– Погоди, Гудрон, – поднял руку Серега, – не надо мне политинформацию читать: отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног и так далее.

– Прекрасные слова, господин, – восхитился орк, – вы все-таки поэт.

– Это «Интернационал», серость необразованная. Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем.

– Потрясающе. Я это запомню. Вы повторите мне, господин?

– Потом. Только извини меня, если ваши уруки – это восставший пролетариат, то я тогда – королева Великобритании. Но мы уходим в сторону. Почему ты помогаешь своим врагам?

– Я не знаю, господин, – поморщился Гудрон, – сам не могу понять, почему. Пока она стояла там, на стене, сбивая вас с толку и мешая взять крепость, я готов был ее порвать голыми руками, раздавить, уничтожить. Но замерзшую, обессиленную девчонку, молящую о помощи, я не могу считать врагом, она на него не похожа. Можете считать меня негодным материалом для нового совершенного мира, но не смог я ее ни убить, ни выдать.

– Пожалел, значит.

– Ну, так получается, – понурил голову орк.

– А если мы сейчас ее спасем, и потом окажется, что это все – хитроумный план Повелителя?

– Тогда мы с вами на этой земле не заживемся. Я-то уж точно. А вы предлагаете ее выдать?

Серега зажмурился и потер ладонями виски. Голова раскалывалась и с похмелья, и от разброда мыслей.