Танкист Мордора

По ровной дороге платформа шла без резких ударов и рывков, и Серегу незаметно укачало в сон. Проснулся он оттого, что платформа остановилась. Темнота вокруг продолжала дышать, сопеть и переговариваться вполголоса, но слитное шарканье мозолистых орочьих пяток прекратилось. Попов сел на башне и скорее угадал, чем увидел Гудрона:

— Что случилось, Гудрон-батыр?

— Ничего, господин, просто большой привал. Полночь. Не устали?

— Смеешься? Я же еду.

— Иногда ехать тяжелее, чем идти. Вы бы поспали, господин, там Этель уже постель приготовила.

— Да неудобно как-то. Вы идете, а я дрыхнуть буду?

— Зато днем, когда мы с господином инженером ляжем спать, вы побудете старшим. Я вон и десяток Зиргана спать уложил под танком. Днем караулить будут.

— Ладно, — согласился Серега, челюсти которого сводило зевотой, — так и сделаем.

Он слез с машины, чуть не наступив на голову Зиргана, храпевшего с краю, и осторожно просунул голову за полог «бытовки». Внутри хлипкое дощатое сооружение показалось невероятно уютным, напомнив Попову двухместное купе скорого поезда. Стены и потолок были затянуты мягким желтым и зеленым бархатом, в углу размещались маленький откидной столик из полированного дерева и откидное кожаное сиденье, здесь же в стенке было прорезано окошечко, прикрытое шторкой. Большую часть помещения занимала двухъярусная кровать, застеленная атласными одеялами, из-под которых выглядывали белоснежные подушки. На нижнем ярусе и примостилась дремлющая полусидя Этель. На шорох полога она мгновенно проснулась:

— Доброй ночи, господин. Ужинать будете?

— Да нет, — Серега вдруг показался себе таким грязным на фоне всей этой неожиданной роскоши и чистоты, — я спать собирался, а тут…

— Места хватит, — не поняла Этель, — вы ляжете здесь, а я, с вашего позволения, наверх.

— Я не о тесноте, — Попов все же втиснулся внутрь, — я за день пропылился и вспотел не один раз, а тут так чисто.

— Есть влажные полотенца, господин. Раздевайтесь, я вам помогу.

Приведенный таким образом в более или менее чистое состояние, Серега сел на кровать и поймал занявшуюся было уборкой Этель, усадил себе на колени:

— Попалась! — Он попытался прижать девушку к себе, но острый локоть неожиданно уперся ему в грудь, помешав выполнить задуманное:

— Не сейчас, господин.

— Почему? — Глубина разочарования показалась ему запредельной. — Что-то случилось?

Этель вывернулась из его рук в угол на сиденье:

— Здесь это невозможно, господин. Я не могу принять ванну, а через эти щели в досках все слышно, как на улице. Я не смогу.

— Нормально, — развел руками Попов, — и стоило меня на это подсаживать? Могла бы сразу предупредить, что все только на один раз.

— Неужели господин хочет в постель грязную, дурно пахнущую женщину? Или он хочет, чтобы все вокруг знали, как и что он делает в этой постели? Завтра поход закончится, и господин получит все что захочет.

— С чего ты взяла, что он завтра закончится? — удивился Серега.

— Гвардия Мордора никогда не уходит из Барад-дура больше чем на сутки. Завтра днем поиграете в штурм крепости, и вернемся обратно.

— Да, конечно, — усмехнулся Попов, — ни завтра, ни послезавтра мы в этот ваш Барад-дур не вернемся.

— Почему? — удивилась Этель, пересаживаясь опять к Сереге на кровать и прижимаясь к плечу. — Ну, не сердитесь, господин. Мне с вами вчера было так хорошо, вы такой ласковый и нежный. Я же не знала, что это не просто учебный выход. И, по-моему, вы все-таки ошибаетесь, ведь даже Повелитель с нами не поехал.

— Ну и что, что не поехал, — Серега откинулся на подушки, потянув за собой Этель, которая устроилась головой у него на груди, — все равно мы вернемся не раньше чем через месяц. Если вообще вернемся. Ну, я, по крайней мере. Тебе-то вряд ли что-то угрожает.

В глазах Этель заблестели слезы.

— Не говорите так, господин. Вы единственный нормальный человек в Мордоре, и мне было бы больно вас потерять. Но вы играете со мной. Мы идем на восток, а война будет на западе. Это просто учебный выход. У Властелина Мордора нет врагов на востоке. Харад и Кханд — его союзники, а моя несчастная родина давно покорена.

— Да видать, не до конца покорена-то, — брякнул Попов, и тут же обругал себя ослом. Предупреждал же Гудрон! Предупреждал! Развели тебя, Сережа Попов, как последнего недоумка. Сообщение о цели похода третьим лицам есть прямая измена, а изменники заканчивают свои недолгие дни в гостях у Бхургуша. Серега покрылся потом, а сердце попыталось выпрыгнуть из грудной клетки. Но, к его удивлению, в глазах Этель не было торжества и злорадства тайного агента. Напротив, если раньше слезы только намечались в уголках глаз, то сейчас они проложили две блестящие дорожки по щекам девушки.

— Спасибо, господин, — чуть слышно всхлипнула Этель, — вы позволите ничтожной рабыне снова увидеть родные места, куда она уже и не надеялась попасть. Спасибо.

Она вытерла слезы и вдруг начала целовать Серегину грудь и плечи: