Танкист №1. Бей фашистов!

Репнин кивнул, поглядывая в прицел. Солнце уже село, тучи затянули небо и сеяли нудную морось. Ужинать пора, да и на бочок…

– Давай, давай… – процедил Геша.

«Т-IV» приблизился к низинке, его механик-водитель углядел перед собой то ли большую лужу, то ли маленькое озерцо и свернул.

– Огонь!

Снаряд вошел «панцеру» в борт, и тут же прилетел еще один со стороны экипажа Антонова – этот ударил «четверке» в корму.

– Уделали!

Следующий в очереди не разобрал, что к чему, и тоже повернул, объезжая лужу-озеро. Репнин влепил ему бронебойный под башню.

Немцам хватило и одного снаряда – сразу полезли под дождь.

– Нашли время гулять! – проворчал Бедный. – В такую-то погоду. Сидели бы в теплом танке, грелись…

В этот момент танк рванул.

– Во, сразу бы на тот свет, а теперь ищи их, лови, патроны расходуй…

– Дай бронебойный!

– Готово!

Третьей в очереди на расстрел была «троечка». Видимо, ее командир что-то такое заподозрил и выстрелил сам. Взрывом рассеяло стог.

– Огонь!

Удар подкалиберным в лоб удался – с двухсот метров ЗИС-4 легко пробила 30 миллиметров брони и словно кол вогнала в «тройку».

– Есть!

– Иваныч, дорожка!

– Понял!

– Бронебойный!

– Есть бронебойный! Готово!

«Тридцатьчетверка» покатила по ровному полю, лишь слегка колыхаясь, и Репнин открыл огонь на ходу, наводя прицел на «Т-IV». Целился под башню, попал в гусеницу. Тоже неплохо.

Огибая низину, «Т-34» проехал мимо «разутого» танка и добавил осколочно-фугасным, поражая машину, а заодно приветствуя салютом немцев, покинувших «панцер».

Сразу два немецких «трояка» выстрелили по боевой машине Репнина, но попасть в танк, двигающийся со скоростью тридцать кэмэ в час, не так-то просто.

Все так же удерживая башню, развернутую на сорок пять градусов влево, Геша выстрелил раз, потом другой – и канул в овражек.

– Бронебойный!

– Есть! Готово!

Воды в овраге было по колено, стылой и черной. Омыв в ней ходовую часть, «тридцатьчетверка» выбралась наверх через боковой отвершек, оказываясь буквально в десяти метрах от «Т-IV», прущего навстречу.

– Огонь!

Успел ли сориентироваться командир немецкого танка, осталось неизвестным – выстрел в упор под башню наполовину выдрал ее из погона, растворяя черную щель.

Боекомплект не взорвался, но и экипаж наружу не полез – видать, им и одного русского снаряда хватило.

– Заряжай!

– Готово!

– Выстрел!

Снаряд улетел по-над корпусом «обезглавленного» танка, скользнув по-над задком коптящей «четверки». Подкалиберный чиркнул, задев корпус и пропахав в нем борозду, но снопа искр хватило, чтобы бензин в побитых канистрах вспыхнул, проливаясь сквозь решетку радиатора.

Дисциплинированные немцы тут же полезли «на улицу»…

* * *

Силы таяли с обеих сторон, но сражение длилось и длилось. Уже стемнело, а немцы все не унимались.

В 22 часа Катукову передали из штаба: немцы прорвались к Болховскому шоссе. Над 1-м гвардейским корпусом нависла угроза окружения.

И снова 4-я танковая снималась с позиций – надо было поживее отводить бригаду на новый рубеж, к Мценску.

На то, чтобы оборудовать позиции, ушла вся ночь, а с утра немцы снова поперли всею своей бронированной массой. И хоть бы один самолет, отмеченный красными звездами, метался в воздухе! Нет, одни лишь «Юнкерсы» с «Мессершмиттами» выли в вышине, стреляя и бомбя без продыху.

4-я бригада отступила к реке Зуше, не широкой, но глубокой и бурливой, с крутыми берегами – так просто не переправишься.

Брод занят немцами, автомобильный мост находится под обстрелом.

А наши танкисты с мотострелками уже бились в полуокружении, немцы выходили к окраинам Мценска – к небу потянулся дым от пожарищ.

Тогда политрук Завалишин сделал попытку перебраться через Зушу по железнодорожному мосту. Его «БТ-7» с этим справился, только что гусеница слетела.

Катуков послал саперов, и те быстренько соорудили мостки из шпал и бревен, заложив ими рельсовые пути. Сколачивали настил в темноте, и первыми на правый берег перебрались обозники и машины с ранеными. Прошли погранцы Пияшева, мотострелки Кочеткова. Танкисты держали оборону.

К утру переправились и они. Последними ушли саперы, подорвав за собою Чертов мост, словно крепко хлопнули дверью.

4-я танковая бригада выполнила приказ, задержала немцев, одних танков немецких подбив 133 штуки. Самое же главное – и славное! – заключалось в том, что советские танкисты побеждали не числом, а умением.

Катуков писал: «За восемь дней непрерывных боев бригаде пришлось сменить шесть рубежей обороны и вынуждать противника каждый раз организовывать наступление. Удавалось нам и резко уменьшить потери от ударов противника с воздуха. Занимая оборону на новом рубеже, мы устраивали впереди его ложный передний край, отрывали здесь окопы, траншеи, ходы сообщения. Вражеская авиация сбрасывала бомбовый груз по мнимому переднему краю, оставляя нетронутыми действительные позиции наших танков, нашей артиллерии и пехоты. Под Мценском мы бросили клич: «Один советский танкист должен бить двадцать немецких!»

* * *