Танкист-штрафник. Вся трилогия одним томом

Из-за насыпи по нам ударили из гранатомета. Как я разглядел, из знакомого мне Р-39, которым мы пытались взорвать дот. Невзрачное короткое ружье, на треноге, могло пробить кумулятивной гранатой нашу броню на расстоянии ста метров. Мы не стали рисковать и всадили в гранатометчиков целый диск, а затем осколочный снаряд. Вторая и третья рота били по вагонам с другой стороны. Пехота охватывала полустанок широким полукольцом. Между вагонами бежали, пригнувшись, несколько немцев. Кругом стреляли, и они не знали, в какой стороне искать спасения. «Тридцатьчетверка» встретила их пулеметным огнем, кого-то успели свалить, остальные нырнули под платформы.

Забыв о приказе сохранять трофеи, ударили в цивильный европейский вагон, блестевший зеленым лаком. Выбило товарную дверь. На шпалы посыпались тюки. Это были связки меха и кожи. Дальше! На открытой платформе маялись возле счетверенной зенитной установки несколько солдат. Ну, держитесь, сволочи! Снаряд, выпущенный сгоряча, прошел мимо. Расчет смахнули из пулеметов. Вторым снарядом разнесли установку, раскидав стволы и коробки с патронными лентами в стороны.

Потом нас едва не угробили братья-славяне из второй роты. Врезали снарядом по цистерне с бензином. Она оказалась полупустая и рванула не хуже бомбы. На нас обрушился огненный дождь. Федотыч пошел напролом, раздавил двух горевших убегающих немцев, свернул разводную стрелку и выскочил на широкий пятачок. Пламя, шипя, сжирало краску, боевое отделение наполнилось дымом. Сбили огонь трофейными огнетушителями, которые возили с прошлого боя.

Пехотинцы взламывали запоры вагонов, тащили ящики с бутылками и харчами. Леня Кибалка и новый стрелок-радист тоже принесли несколько ящиков. Не найдя среди трофеев курева, Федотыч сам нырнул в вагон. Принес две большие картонные коробки сигарет и корзину с бутылками. Я обругал механика, так как ему строжайше запрещалось покидать машину, и отправил стрелка-радиста еще за трофеями. Во время наступления нас снабжали плохо. Машины привозили боеприпасы, горючее, спирт, но для харчей места порой не оставалось. Сейчас мы торопились затариться едой. Когда еще представится такой случай! Тем более возле вагонов уже ставили охрану. Не успевшие поживиться бойцы из пехоты переругивались с часовыми, выпрашивая бутылки и курево.

Полустанок мы взяли сравнительно с небольшими потерями. Торопливо жевали все подряд, запивая водой. Десантники тайком пили водку и вино. Экипажам танков давно внушили, что хлебать спиртное перед боем — верная смерть. Подошли самоходчики, гаубичный дивизион. Мы с гордостью сидели на броне, покуривая сигареты с золотым ободком из блестящих красивых пачек. Делились с теми, кто просил. В первую очередь с десантниками и самоходчиками.

Приехал командир бригады, похвалил комбата Колобова, на ходу кивнул Таранцу и сказал, чтобы мы не рассиживались. И так плетемся еле-еле. Насчет «плетемся» сказано было не совсем справедливо. Мы почти две недели не вылезали из боев, и наши потери комбриг хорошо знал. Наверное, манера такая у большого начальства. Кроме того, мы хорошо знали, что командир бригады «засиделся» в подполковниках. На третью звезду он мог рассчитывать лишь после взятия Орла. Скажу сразу, что нам не пригодились трофеи, которыми мы набили танк и разместили в деревянных ящиках на корме. Как говорится: человек предполагает, а бог располагает.

Примерно через сорок минут мы двинулись к станции Стишь. Бой завязался буквально через пару километров. Стреляли противотанковые пушки и закопанные в землю «фердинанды». Особенно опасными были эти слоны с толстой броней, мощными пушками и отличной оптикой. Мы несли потери. Под минометным огнем залегла пехота. Били шестиствольные минометы, оставляя в небе темные полосы от трехпудовых реактивных мин.

Снова пошли зигзагами, стараясь обойти самоходки с фланга. Почти удалось, хотя на поле горели несколько танков и самоходок СУ-122. Мы удачно влепили осколочным снарядом в капонир с противотанковой пушкой. Прошли полосу низкорослого кустарника, который нас немного защищал. Когда на скорости двигались через открытую поляну, по танку ударило с такой силой, что нас с Леней Кибалкой сбросило вниз. Словно врезались в бетонную стену. Самое удивительное, что мотор продолжал реветь, потом вдруг заглох.

Леня Кибалка выскочил первым, я полез тоже. Заряжающий подхватил меня и вытащил на броню. Мы скатились на траву. Снаряд попал наискось во второе колесо сбоку, выбил его, смял и расколол следующее. Приподнялся люк механика-водителя. Федотыч мгновенно выпрыгнул, отбежал прочь. Он тоже успел спастись, а через пару секунд второй снаряд пробил броню рядом с открытым люком — и наша «тридцатьчетверка» задымила. Стрелок-радист, имени которого я так и не запомнил, остался внутри.