Танкист-штрафник. Вся трилогия одним томом

— Быстро ты, Алексей, изменился. Не успели взводным поставить, уже за воспитание принялся. Год или полтора этой должности ждал. А там глядишь, ротного заменишь.

— Пошел на х…! — выругался я.

— Пойду, а что же мне остается. Не всем такими героями быть, как ты.

В общем, поговорили. Как меду напились.

Получил для пополнения взвода легкий Т-70, который привели в порядок ремонтники. К своему удивлению, водителем-механиком на нем оказался Коля Ламков, а командовал легким танком старшина с густыми светлыми усами. Старшина доложился по форме, а я показал ему место, где оборудовать капонир.

— Распорядились бы в помощь пару-тройку пехотинцев дать, — попросил старшина. — У нас экипаж всего два человека, а у меня рука зашибленная.

Я выделил трех десантников, а ко мне, вроде за лопатой, подошел Ламков. Вот еще один обиженный. У Т-70 только лоб нормально бронирован, а борта всего 15–20 миллиметров. Любая пушка пробьет. Его приняли на вооружение с прошлой весны, но за год он безнадежно устарел. Конечно, Коля чувствовал себя почти обреченным и всерьез обижался на меня.

До позднего вечера мы зарывались в землю, оборудовали щели для укрытия от бомб. К ночи подошла еще пехота и штук девять танков. Меня поразил их вид. Все они вышли из ремонта. Отчетливо виднелись заваренные пробоины, колеса отличались по цвету и были сняты с других машин. Кроме «тридцатьчетверок», легких БТ-7 и Т-70 я увидел даже трофейный чешский танк с установленной нашей 45-миллиметровой пушкой. Не от хорошей жизни собирали и срочно вводили в строй все, что можно.

С утра дважды налетали «юнкерсы». Оба раза штук по шесть. Одну бомбежку сорвали наши истребители, вторая обрушилась на танковые позиции и гаубичный дивизион. Потом начались артобстрел и танковая атака. Атаку мы отбили и контратаковали. Хоть и без особого успеха, но с позиций немцы нас не сдвинули.

Восьмого марта снова потеплело, день был пасмурный. Он запомнился мне не потому, что был женский праздник. Нам было не до праздников. Мимо нас вдоль Полтавского шоссе двигалась на Харьков огромная масса немецких войск. Это была знаменитая дивизия СС «Райх» и приданные ей части. С нашими силами пытаться что-то сделать было бесполезно. Несколько раз на низкой высоте проносились группами по 6–9 машин, штурмовики «Ил-2». Раздавались взрывы бомб и ракетных снарядов. Не обращая внимания на огонь зенитных установок и крупнокалиберных пулеметов, штурмовики обстреливали колонны из своих 23-миллиметровых пушек. То в одном, то в другом месте горела немецкая техника. Среди висящих над землей облаков самолеты появлялись и исчезали очень быстро. Немцы в такую погоду не летали.

Но остановить огромную массу немецких войск самолетам-штурмовикам, да и нашей артиллерии, было не под силу. Позже, мне приходилось читать, что «под ударами советской авиации движение дивизии „Райх“ было парализовано». К сожалению, это не так. Тягачи быстро оттаскивали в стороны подбитые машины, а колонны танков, бронетранспортеров, машин, конных повозок продолжали движение через пробитый коридор.

Последующие дни мы вели бои, нанося удары с флангов. На большое наступление сил не хватало. Порой случалось так, что, отстрелявшись и оказавшись без пехоты, мы возвращались на исходные позиции, а их уже заняли немцы. Помню, что однажды в такой ситуации нас спас Т-70, куда перевели Колю Ламкова. Немцы пропустили легкий танк, который шел впереди, надеясь, что следом влетит под огонь противотанковых орудий основная часть машин. Комбат Колобов, словно предчувствуя засаду, приказал сбавить ход.

Т-70 открыл огонь по ближайшей пушке и, крутнувшись, рванул назад. Из люка полетели красные ракеты — сигнал опасности. Смелым везет. Вначале фрицы не стреляли по танку усатого старшины, потом все же ударили, но юркая машина высотой немногим выше человеческого роста на полном ходу вылетела из-под огня. Снарядами лишь сорвало запасное колесо с брони и разбило глушитель одного из двигателей.

Комбат обещал представить экипаж к наградам, хвалил старшину и Колю Ламкова. Но какие там награды, если положение с каждым днем ухудшалось! Мы теряли людей, машины, все трудней становилось эвакуировать раненых. Почти прекратился подвоз боеприпасов. Харьков был обречен, все это понимали, несмотря на слухи о двигающихся на помощь свежих дивизиях. После напряженной Сталинградской битвы, последующего наступления широким фронтом вдоль Дона дополнительных дивизий и техники просто неоткуда было взять.

ГЛАВА 3

Позже Харьков назовут даже «проклятым местом» для Красной Армии. Судьба города, через который прокатывалась вторая волна немецкой оккупации, действительно трагична. Наши части, особенно сражающиеся восточнее города, попадали в окружение, погибли целые полки, снова тянулись колонны пленных. Приводились разноречивые данные о наших потерях, а в шеститомнике «История Великой Отечественной войны», изданном в начале шестидесятых годов, такую цифру я не нашел вообще.