Танкист-штрафник. Вся трилогия одним томом

Что сказать про американские танки? Я на них не воевал. Как правило, броня у них была слабее и тоньше, чем у наших «тридцатьчетверок». Но имелись и преимущества. Кстати, батальон, вооруженный танками «шерман», я встречал под Фастовом. Ребята на иностранную технику не жаловались и хвалились, что даже прямое попадание немецкого снаряда не вызывает детонации боезапаса, то есть взрыва. Пушка у «шермана» была примерно такого же калибра, как у «тридцатьчетверки», на многих танках стояли зенитные пулеметы. Большой плюс. Так что рассуждать, что лучше, а что хуже, не буду.

Видел, хоть издалека, знаменитые бомбардировщики «летающая крепость». Длина двадцать с лишним метров, огромные крылья с четырьмя двигателями. Конечно, зрелище впечатляющее, и бомбовая нагрузка до 7–8 тонн.

Не мог не отметить добротную военную форму союзников. И не только летчиков, но и обслуживающего персонала. Кожаные и обычные хорошо сшитые куртки, добротные кожаные ботинки, хорошие часы. В машинах всегда имелся запас пива и крепких спиртных напитков, хотя алкоголем мало кто из них злоупотреблял. Когда, открывая бумажники, показывали фотографии жен или невест, мы видели довольно крупные суммы денег, и доллары и наши рубли. И вообще, вне службы американские солдаты и офицеры вели себя свободно, катались по городу, встречались с местными женщинами.

Скажу, что задело меня в общении с американцами. Они нас, конечно, хвалили: молодцы, герои, Сталинград! Но общее впечатление создалось, что они не до конца понимали, что мы тащим войну практически на себе. Хвалили генерала Эйзенхауэра, Паттона, еще кого-то. Рассказывали, как вышибли немцев из Африки, сколько пленных захватили, как по Италии победно шагают. И ни слова о Курской битве, Ленинграде, Днепре. Крепко они собой любовались, так я скажу. Своими огромными бомбардировщиками, техникой, добротной формой, долларами в бумажниках.

Такие вещи, как Ленинградская блокада, где дети и женщины десятками тысяч от голода вымирали, как я понял, их и на хрен не интересовали. Они на подъеме тогда были, считали, что первую скрипку в войне играют.

Числа 21 июня один из американских аэродромов крепко бомбили. Зарево стояло на полнеба, ухало, гремело. Трассеры полосовали темноту, уходили в багровые облака. Зенитная оборона сбила сколько-то «юнкерсов», но и бомбардировщики Б-17 горели вовсю. До линии фронта было километров 400, налет оказался неожиданным, к тому же ночной. Мы американцам сочувствовали, наши ребята помогали тушить пожары, вывозили раненых.

В сорок четвертом отношения с союзниками были дружеские, теплые. Если бы нас не придерживали политработники, еще бы крепче дружили. Выпить и гульнуть и мы и они были не против.

Третье военное лето проходило под знаком наших военных побед. Мощное наступление в Белоруссии началось 23 июня, а 3 июля уже освободили Минск. Внезапный и хорошо продуманный удар, отбросивший фрицев далеко на запад. Говорили, что в этой операции немецкие потери впервые за войну оказались больше, чем наши. Учимся воевать! Наш 1-й Украинский фронт под командованием маршала Конева И. С. в июле начал Львовско-Сандомирскую операцию. Была очищена от врага большая оккупированная территория, 27 июля освободили Львов, затем форсировали Вислу, и началось освобождение Польши. В августе активно шли бои в Прибалтике, а 9 сентября объявила войну немцам Болгария.

Ну а теперь несколько слов о житье-бытье в Полтаве. В немногие свободные часы вместе с другими офицерами, а чаще с Леней Кибалкой, осматривали достопримечательности, побывали на поле знаменитой Полтавской битвы, где Петр Первый в 1709 году разгромил шведскую армию.

С удовольствием посиживали в харчевнях, пили пиво, общались с местными жителями. Сказать, что они смотрели на наши награды и погоны с восхищением, не могу. Полтава — это не Россия, героями нас не считали. Освободили от немцев — спасибо. Но, как я понял, многие и при немцах жили неплохо. Вежливо поддерживали пустой разговор, льстили с улыбочкой: «Пан офицер такой молодой, а уже капитан. Ах-ох!» Ленька тоже об офицерских звездочках мечтал. Я ему говорил: «Не торопись, Леня. Еще нахлебаемся войны досыта. Пей пиво, гуляй, получай удовольствие».

С девушками у меня не слишком складывалось. Проводил с танцев раз-другой девчонку лет восемнадцати, а мне уже двадцать два в апреле стукнуло. На третий раз мамаша у дома встретила и отшила. Ты, мол, пан офицер, не сегодня завтра на войну уйдешь, а дочку мне испортишь. Не приставай больше к Ганне (или Гале), а то пожалуюсь начальству. Так и окончилась любовь, не начавшись.

Познакомился с медсестрой из нашей санчасти. У нее муж числился без вести пропавшим. Начали встречаться, гляжу, майор, начальник учебного батальона, стал на меня косо поглядывать. Полез ко мне выяснять отношения. Пока мы подругу делили, у нее муж снова объявился. Прислал письмо, что жив, был ранен и скоро приедет. Терять мужа она не хотела и дала нам с майором отворот. Ну и ладно, что ж теперь! Хорошо, что свой брат-фронтовик не сгинул без вести и домой возвращается.