Танкистка

Заминировав дорогу после себя, мы стремительным маршем двинулись вперед. Километров через двадцать грузовики и бронеавтомобили съезжали с большака на небольшом перекрестке и уходили в сторону по совсем узкой лесной дороге, а шедшие следом танки оставили очень хороший след после себя.

Как Горобец ни сопротивлялся, но я своим приказом заставил его двинуться вместе с пехотой, а вот со старшим батальонным комиссаром Гусаровым так не получилось. Ему именно в этом случае я приказать не мог, и он категорически заявил, что останется со мной до конца. Вот Ищенко был рад, что уходит с пехотой, и даже не думал просить перевести его в танковый батальон. Да, гнида – она и в Африке гнида.

Короче, отправив пехоту, мы загнали один из трофейных бронетранспортеров как раз на дорогу, по которой ушел обоз с пехотой, и оставили его с поднятым капотом. Мои техники быстро вывели его из строя, зато он маскировал следы уехавших грузовиков. Кстати, техников я тоже отправил прочь, больше они мне не понадобятся.

Вперед двигалась лишь разведка, и рано утром следующего дня, когда лес кончился, они принесли неутешительные сведения: впереди, как и ожидалось, нас ждали немцы. На обширном поле стояли немецкие танки, и они ждали нас. Не желая оттягивать неизбежное, я обнялся с ребятами своего экипажа. Да, в свой последний бой я шел на своем КВ.

Взревев моторами, танки, еще в лесу рассредоточившись, вырвались на простор и с ходу открыли огонь. Первыми шли КВ и Т-34, а второй волной – БТ и Т-26 вместе с немецкими бронетранспортерами. Делая короткие остановки, мы стреляли, стреляли и еще раз стреляли. Немецкие танки вспыхивали один за другим, но и наши тоже останавливались один за другим. В основном это были старые БТ и Т-26 с тонкой броней, которые легко пробивались любыми немецкими орудиями: даже Т-2 с его автоматическими 20-миллиметровыми пушками мог пробить броню наших старых танков. Доставалось и КВ с Т-34, хотя тут в основном повреждали ходовую.

Встав на месте, я приказал вести беглый огонь по немецким танкам. То и дело мой КВ содрогался от прилетавших в него немецких снарядов, но и наш огонь стал намного эффективней. Вскоре вокруг нас были только горящие немецкие танки, и мы двинулись дальше…

И в этот момент нас хорошо так тряхнуло, а из откатника орудия потекло масло.

– Командир, орудию хана! – закричал заряжающий.

Пипец котенку, приплыли! Пушки мы лишились, но остались пулеметы и броня. Вот впереди показалась немецкая «тройка», она хорошо была видна мне в приборы наблюдения.

– Тарань! – во всю глотку закричал я мехводу.

Я уперся в башню, и спустя минуту раздался сильный удар, который нас хорошо тряхнул. «Тройку» отбросило в сторону, она перевернулась и загорелась. Меня это удивило, тем не менее так и случилось. Потом была «четверка», она от удара моего КВ рванула, и нас основательно тряхнуло, а сам танк встал. От сотрясения заглох двигатель, и все попытки его завести оказались тщетны.

Подхватив ППД с запасным магазином и пару лимонок, я скомандовал:

– На выход!

Смысла оставаться в заглохшем танке с выведенным из строя орудием не было, а потому я и скомандовал на выход. Правильно меня поняв, парни подхватили свои автоматы, а наш мехвод Сергей Никифоров споро вытаскивал из лобовой плиты ДТ. Наконец вынув его, он быстро нацепил на него ремень и присоединил сошки. Все, пулемет к бою готов, а кроме того, Сергей захватил с собой две банки патронных дисков. Они, кстати, имеют больший боезапас, чем пехотные блины, шестьдесят семь патронов против сорока семи, на целых двадцать больше.

Выбравшись из танка, я огляделся. Кругом горели танки, наши и немецкие. Но германских было больше, что приятно согрело мне сердце. А вот и доблестные немецкие панцергренадеры. Это я не стал брать в свой последний бой пехоту, а у немцев пехоты хватало. Правда, и они понесли в бою порядочные потери, но всех их уничтожить нам было не под силу.

Прицелившись, даю короткую очередь – и две фигурки в фельдграу падают на землю. Еще очередь – мимо, немец успевает скрыться за боком подбитого бронетранспортера. Я почти дострелял диск своего ППД, когда серия сильных ударов в грудь отбросила меня к борту моего КВ. Я так и не выпустил из рук свой автомат, сознание поплыло.

Все, приплыли, не жилец я, в общем. Хотя, может, это и к лучшему, кто знает? Ну не мое это – жить в женском теле. Пока воевал, еще ничего, а потом, если дожил бы до Победы, что тогда? А главное, в отличие от других бойцов и командиров, что стояли насмерть, защищая свою Родину, свой народ и свою страну, я твердо знал, что мы победим.