Танкисты

А потом была танковая школа, где им тоже преподавали немецкий язык, но уже с уклоном военным. Много было технических слов и понятий, военной терминологии. Соколову снова все давалось легче, чем другим курсантам, потому что у него языковая база была сильнее.

И сейчас он стоял и слушал. Ловил каждое слово, доносившееся сверху. Разговаривали два офицера.

– Вот этот «Т‐34»? – спросил один из немцев. – На вид он кажется целым. Его бросил экипаж?

– Нет, я не знаю случаев, чтобы русские бросали свои танки, – ответил второй. – Тяжелый снаряд угодил ему в башню с другой стороны. Отсюда пробоины не видно. И он сполз боком в эту яму. Видимо, водитель пострадал тоже. Мы пытались завести его, но горючее вытекло через пробитый топливный провод и отверстие в баке.

– А второй «Т‐34»?

– О, этот годится только на то, чтобы его тащить на буксире. У него разбиты подвеска, гусеница. Вам все танки нужны для стрельб в карьере?

– Нет, эти старые русские танки не нужны. О них мы знаем достаточно. У них слабая броня. А вот на этих «Т‐34» я хочу поучить своих артиллеристов. Значит, говорите, тот танк можно даже завести?

– Если привезти горючее, починить поврежденные узлы и детали, то, думаю, можно.

– Замечательная идея, – снова заговорил первый немец, и Соколову показалось даже, что он там, на дороге, стал потирать руки от удовольствия. – Потренироваться на танке в движении. Я прошу вас, майор, сегодня же займитесь этой машиной. Сделайте все, что нужно, и перегоните ее в карьер.

– Слушаюсь. Я лично прослежу за всеми работами. До вечера я успею прислать двух механиков на машине и дам им бочку дизельного топлива с ручным насосом. Думаю, там работы на полчаса, от силы на час. До темноты мы успеем. Главное, что цела подвеска.

– Поторопитесь, майор…

Соколов оперся спиной о бетонную стенку трубы и повернул голову к молодому чеченцу. Омаев нетерпеливо смотрел на командира и только что за рукав не дергал. Алексей пересказал ему разговор немецких офицеров.

– Ах, гады, значит, наши танки из пушек расстреливать тренироваться хотят. А потом в бою будут знать, куда бить?

– Нет, не о том, Руслан. Тут другое. – Соколов стиснул плечо пулеметчика. – Они ведь горючее привезут к танку вечером. Еще дотемна.

Высунув голову из трубы, Алексей смотрел на удалявшуюся в южном направлении черную легковую машину. Значит, оттуда и придет грузовик с механиками, запчастями и горючим. Вот что нужно. Сразу решается проблема и с соляркой, и с доставкой ее до танка в лесу. Повернувшись к Омаеву, лейтенант подмигнул:

– Ну что, джигит, пора и тебе, как и твоему деду, послужить на войне пластуном. Сможешь напасть скрытно и без выстрелов уничтожить фашистов? Одним кинжалом? – Соколов спросил, а сам очень боялся услышать в ответ, что парень еще никогда не убивал, что это в первый раз страшно.

– Все сделаю, как надо, товарищ младший лейтенант, – заверил Руслан, и его глаза недобро сузились. – Еще в учебной роте мы в бою участвовали. Немцы прорвались, нас бросили закрывать прорыв. Всех тогда собрали: и штабных, и ездовых. Я тогда двенадцать гадов из винтовки застрелил, а когда они подошли к нашим окопам, мы поднялись в штыки. Я троих убил вот этими руками, товарищ младший лейтенант. Не подведу. И рука не дрогнет.

– Хорошо.

Соколов задумался. У экипажа по одному пистолету на каждого и один автомат «ППШ» на всех. Логунов молодец. Он прихватил еще с поля боя немецкий «шмайсер» с тремя рожками. А еще в танке два пулемета «ДТ». Сколько в машине, которая приедет готовить подбитый танк к транспортировке, будет человек? Водитель, пара механиков, унтер-офицер в качестве начальника. Это глубокий тыл, не потащат же они с собой взвод солдат? И брать их надо не здесь, а раньше, когда они поедут по дороге. А если там еще машины во время нападения покажутся? Алексей потер лицо руками. Тяжело-то как! Нет у него опыта в таких делах.

– Товарищ младший лейтенант, – позвал Омаев, и когда командир повернул голову, он спросил, вглядываясь в глаза Соколову: – Вы о чем думаете? Как напасть на машину? Можно мне предложить? Мне дед много рассказывал, как они во время войны действовали. Там, конечно, все по-другому было, но я понял, как они побеждали. Малым числом. Понимаете, когда сто человек на сто человек в открытом бою идет, то неизвестно, кто победит. А когда сто человек пойдет на двадцать, то победят те, кого больше. А чтобы победили двадцать, нужна хитрость. Нельзя показывать, что вас мало. Нельзя все малые силы собирать в кулак. И действовать нужно неожиданно и быстро. Пока враг не опомнился, пока он не понял, сколько вас и где вы. Так пластуны действовали. Враг должен быть в куче, а мы должны рассредоточиться. Тогда они у нас вот где!

Омаев показал сжатый кулак и с надеждой посмотрел на командира.

– Мы не знаем, сколько их будет и какой они дорогой поедут, – сказал Соколов. – А на дороге могут оказаться и другие машины.

– Мы их здесь перебьем, – уверенно заявил Омаев, раздвинул ветви кустарника и показал на танки.