Танкисты. Новые интервью

По окончании аэроклуба в сентябре 1941 года я умудрился заболеть воспалением легких. Дело в том, что теплой одежды ни у кого не было. А мы садились в самолет и учились высшему пилотажу на высоте 3000–3500 метров. Не ниже. Сначала в полете как будто и ничего, но как только на такую высоту поднимешься, становится холодно. Когда с нами инструктор летал, он смотрел за самочувствием. Время от времени заставлял то нос растирать, то уши. Поэтому, по всей вероятности, из-за отсутствия теплой одежды наверху я заболел воспалением легких. Была высокая температура. После выздоровления меня отправили в Краснодар. Здесь стояло два авиационных полка: истребительный и бомбардировочный. Должен был попасть на полковые курсы летчиков. Меня определяют в истребители. Приезжаю на медицинское обследование. И тут у меня опять поднимается температура. Сразу заметили, что я болен. Тогда врач говорит: «Езжайте домой, скажите матери, пусть она покупает козье молоко, и вы через полтора или два месяца выздоровеете. Тогда мы вас вызовем».

Ну что, приезжаю домой, объясняю матери, чем меня надо лечить. Хорошо хоть коз у соседей было много, мама у них покупала молочко. Поила горячим. Я поправился. Вызова так и не пришло из Краснодара. Вскоре вызывает военкомат. Там говорят: «Мы вас направляем в Орловское бронетанковое училище имени Михаила Васильевича Фрунзе». Оно в это время находилось в Майкопе. Прибыл. Проучились мы несколько месяцев. Учились на Т-34 с 76-мм орудием старого образца. Готовились стать командирами танков, занимались вождением. Руководили учебой кадровые офицеры. Военное время. Летом 1942 года враг рвался на Кавказ. На базе училища в конце июля 1942 года была сформирована Майкопская танковая бригада. В нее вошли два танковых батальона на Т-34, КВ-1 и даже каких-то иностранных танках. Танковые экипажи укомплектовали курсантами, начавшими учебу еще до начала войны. Нас же, недавно призванных ребят, включили в состав курсантского батальона. Имели в руках только карабин, и все. Меня определили во взвод охраны танковой бригады.

Когда мы подошли к Туапсе, там вместе с кадровыми дивизиями вели оборонительные бои до самого Северного Кавказа. Сейчас мне сложно ответить вам на вопрос о том, как прошел первый бой. Я все время находился в охране. Когда курсантов старших возрастов отозвали обратно в училище и заменили на окончивших обучение танкистов, наш мотострелковый батальон продолжал воевать. И наш взвод охраны также остался при штабе. Это же не на передовой позиции. В руках карабин. Командиром нашего взвода был старшина первого курса. Выставлял четыре поста вокруг палатки командного пункта. А в других условиях, при наличии помещения, мог по пять постов выставить.

В охране у меня произошел один интересный случай в ноябре 1942 года. В ночное время старшина выставил на пост. Опушка леса, он всегда был еще днем прорезан около штабной палатки, кустарник убран. Его собирали днем в большие скирды. За этим кустом я и встал. Старшина показал мне сектор обстрела. Впереди была дорога, и взводный приказал мне внимательно смотреть туда, так как по дороге возможно движение противника. Ну, все ясно. Посмотрел-посмотрел. Думаю: идея стоять за кустом не из лучших – противник увидит. А вот если я подлезу под куст, быть может, там замаскируюсь, и не видно станет. Получилось так, как и задумал, я себе гнездо сделал. Залез туда. Из карабина прицелился, как будто все хорошо, сектор обстрела даже лучше. Поставил какую-то подпорку под ствол.

Ночь. Минут тридцать я еще внимательно смотрел. Прислушивался к каждому шороху. Потом заснул. Слышу, уже в полусне, как старшина проходил. Раза три меня окрикнул: «Часовой!» Думаю, если подам голос, значит, взводный увидит, что самовольно пост покинул, и завтра же построит взвод. Начнут меня судить. Поэтому промолчал. Старшина ушел, я потихоньку выбрался из-за куста. Вдруг слышу разговор какой-то. Решил, что это взводный далеко не ушел. Но когда прислушался, то понял, что разговор ведется на немецком языке. Опять стал выглядывать. Со сна гляжу сквозь прорезанный кустарник в сторону толстых сосен. В той стороне, откуда раздается голос, стоит человек. Сначала мне показалось, что их двое, а это сосна и рядом мужчина. Я вижу, что он держит в руках что-то и разговаривает. В просвет было плохо видно, то ли это чемодан, то ли какая-то коробка.