Танкисты. Новые интервью

Будучи в Румынии в 1954 году, я поступил в Военную ордена Ленина академию бронетанковых войск имени Иосифа Виссарионовича Сталина. Окончил ее в 1957-м. Направили в Южно-Уральский военный округ, в город Оренбург. В октябре с семьей, уже были две девочки, Оля и Мария, поехали. Снег и мороз. Стал командиром танкового батальона.

В 1959 году к нам прибыл кадровик из Луцка, подполковник Боков, начальник отдела кадров ракетной части. И он уговорил меня отправиться с ним. Дело в том, что в связи с расформированием корпуса весь офицерский состав направлялся в ракетные войска. Меня направили в Каменку-Бугскую. Приехал туда. Только здесь начали объяснять, что такое ракетные войска. Стал заниматься эксплуатацией головных частей, снабженных ядерным оружием. Сверхсекретная часть. Три года отслужил командиром сборочной бригады. После стал командиром военной части РТБ (Ремонтно-техническая база) в Луцке, где производилась эксплуатация ядерных боеприпасов. Опять же, сверхсекретные войска. Демобилизовался из армии в 1972 году в звании полковника.

Интервью и лит. обработка – Ю. Трифонов.

Фукалов Геннадий Александрович

– Родился я 2 сентября 1923 года. Наше село Троица находится совсем недалеко от Перми.

– Пару слов, пожалуйста, о довоенной жизни вашей семьи.

Ну, что тебе рассказать… Отец мой был 1887 года рождения и, когда вернулся с Гражданской войны, женился на какой-то женщине. Но после родов она умерла, и отец остался вдовцом с маленьким ребенком на руках. Тогда отец женился на моей маме. Она была сирота, воспитывалась тетками, и когда ей исполнилось 20 лет, ее выдали замуж. Первым родился я, и за мной еще пятеро.

Семья у нас крестьянская, и когда в 1929 году началась коллективизация, отца решили назначить бригадиром в колхозе. Как-то он рассказывал: «Прихожу на работу, а один не пришел, мол, не могу. Другой тоже не может, третий якобы заболел. Хорошая погода стоит, работать надо, а людей нет… Да еще всех лошадей забрали на конный двор, коров на ферму. Я посмотрел на все это и подумал – нет, я здесь со своими пацанами погибну…» Тогда отец устроился на железную дорогу и 27 лет там отработал. Прожил 71 год и умер. Как сказала мама: «Напрочь износился…» А мама прожила 90 лет, а я и того больше. Никогда бы не подумал, что столько проживу…

Ну что еще про себя могу рассказать? В нашей троицкой школе окончил 7 классов, а дальше у меня выбора, можно сказать, и не было. Отец, считай, один работает, а маме с детьми тяжко было. Очень тяжко. Поэтому я обязан был идти работать, чтобы помогать семье.

Поступил в Перми в школу ФЗО (фабрично-заводского обучения) при заводе имени Ленина. Это пушечный завод – знаменитая «Мотовилиха». Окончил эту школу, но только начал работать, тут война началась…

– 22 июня помните?

– Отлично помню. Мы с ребятами сговорились и еще в субботу поехали на Каму порыбачить. На остров один. А в воскресенье днем возвращаемся, идем по берегу и слышим, как люди обсуждают: «Война… Война…» Мы не поймем: «Какая еще война?» Потом смотрим, у клуба имени Свердлова, у пруда, там кинотеатр «Горн» работал, очень много народу собралось. Думаем, что такое? Оказывается, это ребята пришли записываться на фронт. Целая очередь добровольцев.

И вот представь, вчера в магазине еще все было, сегодня все есть, а завтра ничего не стало. Карточки еще не ввели, а магазины уже позакрывали. В продуктовые такие очереди, что надо в списки записываться. Конечно же, в народе смута, тревога, что там дальше нас ждет… А уже где-то с осени, наверное, мы стали работать по 12 часов в день. Я вначале в монтажном цехе работал, а потом в сборочном. Пушки и лафеты собирал.

А где-то в конце 1941 года мне первый раз пришла повестка. Прихожу к начальнику цеха: «Вот…» Он ее прочитал, в шкаф положил и говорит мне: «Работай спокойно – у тебя бронь!» А уже чувствовалась нехватка квалифицированных рабочих. Тем более работал я усердно. Еще до войны даже премию выдали – 250 рублей. По тем временам, чтобы пацану такие деньги дали, это не просто так. Пошел, костюм себе купил.

Через какое-то время опять повестку получаю, но с ней такая же история. Опять он ее в шкаф положил. Я говорю: «Как же так? Там же сочтут, что я уклоняюсь. Меня трибуналом судить будут!» – «Работай давай, у вас бронь!» Но в конце лета 42-го опять получаю повестку и решил, что пойду. Мы же все, молодые ребята, действительно рвались тогда на фронт.

Подхожу к начальнику цеха, но повестку ему не отдаю. Держу в руках: «Прочитайте, но я вам ее не отдам!» Он глянул, а на ней жирно вверху написано: «Немедленно явиться в военкомат!» То есть не просто явиться, а в течение дня. «Ладно, смену только доработай!»

И после работы я пошел в военкомат. Он тогда находился на Ивановской. А поздно уже, часов десять вечера. Хорошо, трамвай № 1 ходил. Единственный маршрут на весь город. От сада Свердлова до Перми-Второй. На нем до Ивановской и доехал.