Танковые рейды

— Виднее, — неопределенно отвечал Иван Федорович. — Вон вслед за мной ползут к вам по-пластунски армейский прокурор и председатель трибунала. Если доползут, будут вести расследование, почему вы с Бойко не обеспечили выполнение приказа. А за невыполнение приказа в боевой обстановке небось сами знаете, что полагается.

— Это нам-то полагается?! — вскипел И. Н. Бойко. — Нам?! Да я этих прокуроров!

— Успокойся, Иван Никифорович. Во-первых, они к нам не доползут по такой «безопасной» дороге. А во-вторых, это Катуков хочет на всякий случай нас подзадорить на ратный подвиг, — обиженно закончил я.

Дремов уловил мою обиду.

— Если вас судить, то и меня заодно. Чепуха все это, давайте лучше поглядим, что тут у вас творится.

Мы перебежали из-под моста метров на десять в, дорожный кювет. Рядом легла пулеметная очередь. Дремов упал, схватившись за грудь.

— Вы ранены, Иван Федорович?!

Посмотрели: две пули в грудь, одна в левую руку.

— Ай-ай-ай, Иван Федорович, ну зачем комкору лезть самому в такую перепалку?

Кое-как перевязали его, опять оттащили под мост, уложили там. Дремов хотел было подняться, но куда там!

Спустя час или два под мостом появились двое, с головы до ног измазанные землей. Мы с трудом признали армейского прокурора и председателя трибунала.

— Судить нас прибыли?! — грозно встретил их И. Н. Бойко.

— Вас обоих не судить нужно, а к наградам представлять, — устало ответил прокурор. — Обстановка — сама достаточный материал для выводов следствия. Лучше дайте нам по глотку чего-нибудь и покажите, как выбраться восвояси.

Такова была моя вторая встреча со служителями армейской Фемиды, которые на этот раз не поспешили с санкциями прежде выводов и выводы сделали на основании собственного опыта, почерпнутого под свист пуль и вой снарядов.

Хочу сказать, что и вспомогательные службы наших Вооруженных сил — и административная, и юридическая, и интендантская, и медицинская — только ведь формально второй эшелон. В действительности они в строю, в первой шеренге, на переднем крае, разделяя равно тяжкую судьбу фронтовиков в пороховом дыму атак.

Очень часто слышим, что современные танковые войска — потомки славной конницы: те и другие для придания бою и операции большего размаха и темпа.

Это истина, и возражать против нее не приходится. Все помнят неоценимую роль красной конницы в Гражданскую войну.

Конница тоже предназначалась для развития успеха прорыва. Но она это осуществляла на глубину в 50–100 километров, а современные бронетанковые силы, взаимодействуя с другими родами войск, углубляют прорыв на многократно большее расстояние, чем это было во времена конницы, значительно отрываясь, таким образом, от главных сил наступающих войск.

В войнах прошлого конница, свободно маневрируя, почти не подвергалась ударам с воздуха. Танки же ныне действуют при постоянной воздушной угрозе. Действуя в оперативной глубине, конница нуждалась в подвозе только боеприпасов, продовольствие и фураж она добывала из местных ресурсов. Танки же привязаны, как пуповиной, к своим базам снабжения. Причем горючее, боеприпасы, запасные части надо иметь в колоссальных количествах, и поэтому нужно множество транспорта для доставки этого в действующие войска.

Все это я вспоминаю для того, чтобы с сердечной признательностью отметить великую роль так называемой тыловой службы нашей армии в годы Великой Отечественной. Строевые командиры танковых и механизированных частей, мы искренне восхищались поистине героической работой тыловиков по организации снабжения в доставке боеприпасов и продовольствия нашим частям, когда мы далеко уходили в глубь обороны противника.

Причем все это осуществлялось ведь в условиях бездорожья или разрушенных путей сообщения, под авиационной бомбежкой врага, а подчас преодолевая сопротивления его наземных войск.

А ремонт техники в боевых условиях — когда тыловики организовывали непосредственно в районе сражений целые ремонтные заводы!

А наши славные медики — сколько жизней они спасли, сколько воинов вернули в строй, сохранив для армии ту самую «живую силу» — людей!

Ни одна армия в современной войне не сможет просуществовать, не то что уж добиться победы, без хорошо налаженной службы тыла. Не случайно, что уже в первые годы Великой Отечественной в Советских Вооруженных Силах появилась должность члена Военного совета фронта и армии по тылу. Такая же должность — начальник тыла — была введена во всех войсковых частях.

Не случайно, что работа тыловых подразделений была в центре внимания командования и политорганов.

Высокой оценкой работы тыла Красной Армии прозвучали слова приказа министра Вооруженных Сил СССР после окончания Великой Отечественной (№ 38 от 25 августа 1946 года):