Танковые сражения. Боевое применение танков во Второй мировой войне. 1939-1945

Тем не менее Мантейфель просто блестяще провел этот бой. Его контратака 25 сентября оказалась неожиданностью для противника, поскольку он расположил 11-ю танковую дивизию к северу от Арракура, там, где его разведка обнаружила слабое место в обороне американцев. Успеху способствовали дождь и туман, не позволившие действовать авиации. Когда 11-я танковая бригада совершила глубокий прорыв, Мантейфель бросил в бой части LVIII танкового корпуса. К вечеру 25 сентября его передовые отряды были всего в 2 милях от Арракура.

26 сентября Мантейфель перегруппировал свои силы и на следующий день снова атаковал противника. Ожесточенное сражение под Арракуром продолжалось три дня; ненастная погода благоприятствовала нам, поскольку авиация бездействовала. Мотопехота изо всех сил старалась занять позиции 4-й бронетанковой дивизии, которой искусно командовал генерал-майор Вуд. Но 29 сентября, с улучшением погоды, возобновились действия пикирующих бомбардировщиков, и наступление Мантейфеля захлебнулось. Генерал Бальк лично поехал в штаб Рундштедта и настаивал о передаче его группе армий, как минимум, еще трех дивизий, чтобы продолжить наступление. В распоряжении Верховного командования никаких резервов не было, поскольку наступление 1-й армии американцев на Ахен было в самом разгаре. Рундштедт признал, что ударная сила группы армий «Г» иссякла и, вопреки приказу Гитлера, контрнаступление не может быть продолжено. В своем донесении о фронтовых операциях генерал Крюгер, командир LVIII танкового корпуса, отнес свои неудачи на счет многократного перевеса противника в артиллерии и авиации.

В течение 27–29 сентября 559-я фольксгренадерская дивизия атаковала расположение неприятеля в районе леса Гремсе западнее Шато-Сален и потеснила 35-ю американскую дивизию[243]. После разговора с Рундштедтом генерал Бальк отменил наступление 29 сентября, но американское командование было чрезвычайно обеспокоено, и 30 сентября генерал Эдди, командир XII корпуса, согласился на отвод войск за реку Сей. Этот приказ привел в ярость генерала Паттона, который вполне справедливо отменил его и приказал 6-й американской бронетанковой дивизии перейти в контратаку[244].

Наше наступление на позиции XII корпуса у Гремсе и Арракура даже оправдало себя. Когда Бальк 21 сентября принял командование группой армий «Г», представлялось вероятным, что американцы предполагают пробиться к Саару и Рейну, и генерал Паттон вполне мог добиться успеха, если бы ему была предоставлена свобода действий. В тот момент Западный вал еще не был занят войсками, и на этом рубеже не могло быть оказано сколько-нибудь серьезного сопротивления. С нашей точки зрения, контратаки против передовых частей XII корпуса оказались полезными, поскольку американцы усомнились в успехе своего дальнейшего продвижения. Хотя наши атаки дорого обошлись нам, в тот момент они помогли нам достичь своей цели – остановить 3-ю американскую армию.

Ныне мы знаем, что Паттон был вынужден остановиться по приказу Эйзенхауэра от 22 сентября. Верховное командование союзников решило принять план Монтгомери нанести главный удар на северном фланге, очистить подступы к Антверпену и попытаться захватить Рур до наступления зимы. 3-я армия американцев получила категорический приказ перейти к обороне. Я не расположен рассматривать все плюсы и минусы такой стратегии, но она, безусловно, облегчила положение группы армий «Г». Мы получили передышку в несколько недель, что позволило нам пополнить наши потрепанные в сражениях силы и подготовиться к новым битвам.

Октябрьское затишье

В октябре на нашем фронте наступило затишье, если не считать незначительные атаки неприятеля южнее Меца и на фронте 19-й армии на западных склонах Вогезов. Из-за обострения положения в районе Ахена мы были вынуждены расстаться с 3-й и 15-й гренадерскими моторизованными дивизиями, получив вместо них лишь одну охранную дивизию. О наступательных действиях речи быть не могло, и все наши усилия были сосредоточены на организации надежной обороны.

Те из нас, кто прибыл с Восточного фронта, где немецкие соединения были еще довольно боеспособны, были совершенно поражены состоянием наших войск на Западе. Потери в технике были колоссальными; так, 19-я армия лишилась 1316 орудий из 1480 в ходе своего отступления из Южной Франции. Войска, бывшие под нашим командованием, представляли собой невероятную смесь – среди них были солдаты наземных частей люфтваффе, полицейские, старики и подростки, были даже целые подразделения людей с желудочными заболеваниями и слабослышащих. Даже части, прибывающие из Германии, хоть и были снабжены всем необходимым, практически не имели никакой подготовки и прямо с учебного плаца попадали на поле боя. В некоторых танковых бригадах совершенно не проводилось учений в составе роты или полка, что и объясняет наши невероятные потери[245] в танках.