Танковые войны XX века

«Главная группировка японских войск сражалась у Муданьцзяна. Здесь враг потерял около 40 тысяч солдат. Получив известие о том, что краснознаменцы прорвали оборону противника в районе Муданьцзяна, я поехал посмотреть и вот что увидел. Сначала, километров на пять, тянулось предполье, подготовленное для сдерживания наших авангардов. Сравнительно небольшой интервал, и мы уперлись в главную оборонительную полосу с долговременными железобетонными точками. Я стал определять глубину этой полосы и в том месте, где находился, насчитал четыре километра. Проехали дальше ровно пятнадцать километров, и перед нами открылась новая полоса обороны трехкилометровой глубины. Отъехали еще на пятнадцать километров и обнаружили еще оборонительную полосу такой же глубины. Узлы сопротивления выглядели чрезвычайно внушительно. При осмотре одного из них мы насчитали 17 артиллерийских дотов, 5 артиллерийско-пулеметных точек, свыше 50 пулеметных гнезд и массу различных сооружений полевого типа».

Но даже СВЭ, отличающаяся, скажем так, своеобразным отражением событий, сухо отмечает: «13 августа 26-й стрелковый корпус, обойдя с северо-востока Муданьцзян, ворвался в город. Это позволило командующему фронтом для сохранения высокого темпа наступления повернуть основные силы 5-й армии в обход города для быстрого продвижения на Гирин». То есть укрепления были, а вот боев не было.

13 августа после ряда столкновений растрепанные подразделения японской 124-й дивизии откатились на север, в холмы вдоль шоссе, и протянули с капитуляцией до 22 августа. Впрочем, это уже никого не волновало, так как советскому наступлению они не мешали.

К этому времени левофланговая 25-я армия начала наступление вдоль побережья на порт Расин. Как и во многих других местах, японская система укреплений оказалась совершенно неадекватной. Важный укрепленный пункт и железнодорожный узел Тумынь, на котором держалась оборона всего приморского фланга Квантунской армии, был захвачен уже к полудню 10 августа. Как и практически по всему фронту наступления, здесь главной помехой советским войскам стали проблемы с доставкой топлива. Японцы были настолько растеряны, что не оказывали практически никакого сопротивления. Например, 12 августа 393-я стрелковая дивизия на грузовиках атаковала позиции 113-го укрепрайона, который занимал японский 101-й отдельный полк. Вы представляете это себе? На грузовиках! Японцы поспешно отступили, а передовые подразделения дивизии при поддержке морского десанта заняли порт Унги. 16 августа десант Тихоокеанского флота занял Сейсин, окончательно лишив Квантунскую армию прямого морского сообщения с Японией.

После падения Муданьцзяна, который являлся важным узлом коммуникаций Северо-Восточной Маньчжурии, вся система обороны японцев рухнула. Теперь советские войска могли свободно двигаться в любом направлении, тогда как японцы эту возможность потеряли и могли лишь цепляться за те позиции, которые они занимали к этому дню. Под угрозой оказались Харбин, Гиринь, Чанчунь, Мукден — все важнейшие населенные пункты Маньчжурии.

Примерно к 16 августа в Маньчжурии сложилась нестандартная ситуация. С одной стороны, организованное сопротивление японских войск завершилось. С другой — отдельные части и соединения продолжали сражаться. В советских газетах появилось заявление о том, что императорский рескрипт от 14 августа не являлся формальным актом о капитуляции. Так оно и было! Как нота японского правительства от 7 декабря 1941 года не являлась актом объявления войны, так и сейчас не последовало заявления о капитуляции и прекращении военных действий. 16 августа последовал новый рескрипт, в котором говорилось о «намерении начать переговоры о мире». Словом, японцы попытались капитулировать не капитулировав.