Танковый десант

На танках мы форсировали речку, кажется, Шпрее, не очень глубокую и неширокую, и ворвались в небольшой поселок, но были остановлены ружейно-пулеметным огнем из подвалов домов. Солдаты указали танковому экипажу цели, и после нескольких выстрелов танка огонь прекратился, и рота вышла на окраину этого поселка. Появился командир батальона и закричал: «Давай, Бессонов, вперед, не задерживайся!» «Оседлав» танки, мы снова тронулись в путь. Бои шли непрерывно, с короткими промежутками. Мы опять нарвались на немцев, но они, завидев атакующую цепь с танками, все до одного подняли руки вверх. Я построил это воинство в количестве 80– 100 человек и приказал сложить оружие. Это был фольксштурм – седые старики, обросшие щетиной, кричащие «Гитлер капут!». В это время подъехал замполит батальона Герштейн и кричит мне: «Бессонов, не расстреливай, не расстреливай их, Бессонов!» Как будто я всю войну только и занимался расстрелами! Я и не думал этих стариков расстреливать, у меня и в голове этого не было – живодером я не был! По моей команде немцы разобрали свои вещмешки, и я их отправил «nach haus» – домой. Некогда мне было с ними возиться. Старики немцы были этому страшно рады и быстро скрылись.

Вообще, бои были ожесточенные, немцы сопротивлялись упорно. Случай сдачи в плен такого количества солдат мне больше не встречался. Да и здесь сдался в плен только рядовой состав, новобранцы, а офицеры и младшие командиры «смылись», они нас боялись. Встречал я и 14-15-летних мальчишек, одетых в немецкую форму, родом из Западной Украины. Они обслуживали зенитные средства, действовавщие против наших и американских самолетов, и служили телефонистами, радистами, наблюдателями.

В начале апреля 1945 года к нам был направлен майор на должность заместителя командира батальона по строевой. Этого майора командующий армией генерал Лелюшенко направил за какую-то провинность в наш батальон с должности руководителя культурной частью в армии. Провоевал он у нас недолго. Как-то мы ворвались в один поселок, где немцы оказали незначительное сопротивление, стреляя фаустпатронами. Танки стали ждать, когда наша рота выбьет немцев из домов. Опять я с бойцами оказался передовым от батальона, и со мной каким-то образом оказался этот майор. Он стал требовать продвижения по этому селению, на что я ему сказал, что сейчас надо осмотреться, выявить огневые точки и только тогда мы начнем атаку. Мы зашли с ним и бойцами в дом, я подошел к окну и стал всматриваться в соседние дома. Что-то мне не понравилось, даже не знаю что, но я скомандовал: «Быстрее из этой комнаты в другую, дальнюю!» Майор сначала заартачился, но вышел вместе с нами, и тут раздался грохот взрыва, потом второй, и стало тихо. Мы заглянули в ту комнату, и оказалось, что стена, у которой мы только что стояли, разрушена фаустпатронами. Что меня спасло, интуиция? Везение? Майор снова стал торопить с атакой, но я стал его отговаривать, что сначала надо ударить по окнам домов, хотя бы из автоматов. Немцы еще не ушли из этих домов. Он мне не поверил и решил с некоторыми бойцами выбить или захватить ближний дом, говоря, что там немцев нет. И только он вышел из-за нашего дома на открытое место, как его обстреляли, ранили, и он залег в канаву и стал звать на помощь. Мы вытащили его в укрытие, перевязали, и я приказал солдатам отнести его в тыл. Майор был легко ранен в ягодицу. На прощание он сказал мне спасибо и признался, что был не прав.

После его ухода, обстреляв немецкую засаду из пулеметов, выбили фрицев из этого селения. Часть из них убежала, других в ходе штурма домов перебили, а некоторых взяли в плен. Под прикрытием огня одних бойцов другие воины достигали дома и забрасывали его через окна гранатами. Делать это нелегко, сколько для этого надо мужества и смелости! Помогли нам и танки огнем из своих орудий, цели им подсказывали мои бойцы. С потерями в личном составе, но я выполнил этот приказ. Подошел комбат. Посмеялись над ранением замкомбата в ягодицу. Под смех окружающих я рассказал, как было дело и как он стонал, получив в задницу царапину, чуть не умер с испугу и дал нам новое задание. Получили новое задание – опять вперед, впереди бригады.

Приближался конец войны, но пока Берлинская операция продолжалась, и мы каждый день вели бои, ломая сопротивление противника и теряя бойцов и технику. Ближе к Берлину население не все ушло на запад, и те граждане, которые остались в своих домах и квартирах, вывешивали белые простыни из окон, показывая, что они сдаются на милость победителей. Другие немцы сообщали нам, где окопались солдаты, кто нацист, кто издевался над нашими пленными или угнанными на работу в Германию. Всякое было.