Танос

— Леонид, отведи своего друга на пару минут в ванную, чтобы освежиться. А то он выглядит так, будто его сейчас стошнит. Мне нужно поговорить с Таносом.

Лео слез с кровати, утаскивая за собой простыню, и обернул её вокруг талии.

— Ладно.

Он потянулся к руке Аласдэра, но тот снова полностью переключился на своего кузена, сидевшего на плюшевом диване Василиоса начала 19-го века.

— А что Танос имел в виду, когда сказал про разорванные узы? — Заданный шёпотом вопрос вызвал у Аласдэра только лёгкую улыбку. Даже спустя столько времени, проведённого с ним и Василиосом, Лео продолжал забывать элементарные вещи. Как бы тихо ты не говорил, вампир в другом конце комнаты всё равно тебя услышит.

— Ничего хорошего, file mou. Ничего хорошего. А теперь иди.

Глаза Лео наполнились жалостью — он будто знал, что Аласдэру сейчас придётся непросто. Лео подошёл к своему другу и, взяв за плечо, повёл в ванную комнату.

Аласдэр дождался, пока за закрытой дверью не послышатся голоса этих двоих. Нельзя было ослаблять бдительность и упускать цель из виду только потому, что Лео им отдался. Сейчас, как никогда, вампир понимал, что его мир стоит на пороге больших потрясений, поэтому даже подобный неожиданный поворот ни за что на свете не заставит его ослабить защиту или перестать прислушиваться к своей интуиции.

Услышав, что Лео попросил друга сесть, Аласдэр почувствовал внутри какую-то теплоту. Почти незаметную. Но сопереживание, с которым его новая добыча относилась к своему другу, пробудила в нём какой-то новый вид эмоций. Что-то нежное и совершенно неожиданное.

Аласдэр пересёк комнату и переключил внимание, попытавшись достучаться до разума Таноса. Но тот, спрятавшись под капюшоном и маской, его заблокировал. Похоже, кузен не собирался идти навстречу. Его сложно было в этом винить. Последний раз они виделись не при лучших обстоятельствах. Напротив, ситуация была крайне паршивой. С того дня Танос отказывался встречаться с ним, впрочем, как и с кем-либо ещё.

Аласдэр остановился перед застывшим кузеном в ожидании какого-либо знака, но так ничего не уловив, заговорил:

— Кузен…

— Аласдэр, убирайся. Тебя мне хотелось бы видеть в последнюю очередь.

Значит, вот оно как. Танос всё же винил его в случившемся.

— В какой-то мере, — проговорил Танос, вклиниваясь в мысли Аласдэра, и тому захотелось потребовать, чтобы кузен встал и открыто посмотрел на него. За все годы, прожитые на земле, вряд ли оставшееся от лица Таноса было страшнее уже виденного.

— Танос, я понимаю…

— Ты ничего не понимаешь, кузен. — сказал Танос с презрительной усмешкой и совсем не по-родственному. Казалось, что он говорил со злейшим врагом. — В тот день ты не понял моего требования бросить меня.

Аласдэр ощетинился. Тогда у него не было выбора: он должен был сделать то, что сделал. Оставь он Таноса в кабинете Лео, кузен бы умер.

— Да! — прогремел Танос и вскочил, заставив Аласдэра отступить на шаг. — И я понял это. Но ты — ты! — нет. Как не понял, когда я орал, чтобы ты оставил меня в покое, и продолжал резать меня на куски.

Один быстрым движением Танос сорвал маску и с поднятым лицом подошёл к Аласдэру вплотную. И… Чёртова преисподня!

После прожитых нескольких тысяч лет Аласдэра мало что могло шокировать. Но увиденное в тот момент было действительно ужасающим. Правая сторона лица Таноса, от носа до шеи, выглядела как рваная дорожная карта из рубцов и глубоких кратеров там, где когда-то были щека, нос и челюсть.

— Нелегко на такое смотреть, да? А теперь представь, каково видеть это каждый день.

Выглядело всё отвратительно… и Аласдэр не часто использовал это слово. Некогда прекрасное лицо теперь превратилось в нечто ужасное.

— Танос, — начал Аласдэр, пытаясь скрыть чувство гадливости, и впервые за годы бессмертной жизни испытал стыд. Ему было стыдно за это отвращение и в какой-то мере за причастность к тому, что видел перед собой. — Позволь…

— Что, Аласдэр? Что, по твоему мнению, ты можешь для меня сделать? Твоё желание помочь немного запоздало. Не говоря о том, что оно стало причиной этому, — вампир указал на своё лицо, — и вызвало более ужасные последствия.

Танос повернулся широкой спиной, и Аласдэр прищурился.

— Ты говоришь об отказе Итона? — Он сделал шаг вперёд и развернул кузена за плечо. — Он не ушёл бы из-за твоей внешности. Итон предан тебе, как и каждый из старейшин своему первообращённому. Ты бы знал об этом, если бы потрудился поговорить с ним вместо того, чтобы тонуть в ненависти и жалости. Ты можешь винить меня во многом, дорогой кузен, но причины бегства Итона лучше поискать в себе.

Танос дерзко уставился на Аласдэра в ответ, и в покоях повисла напряжённая тишина. Вампир воспользовался моментом и решил рассмотреть ту часть лица кузена, которая была ему знакома.

Голубые глаза Таноса не пострадали, как и отросшие до плеч светлые волосы, и высокая скула. Танос ждал, что ответит Аласдэр, не моргая. Ни разу. Будто говорил: «Хорошенько рассмотри урода, такого ты вряд видел».