Танос

— Я скажу, если ты его отпустишь. А потом мы поговорим, как взрослые.

«Э-э-э… Он что, с ума сошёл?»

Послышалось раздражённое рокочущее рычание, и глаза удерживающего Париса мужчины вспыхнули чернотой.

— Agori, ты испытываешь моё терпение.

— Его зовут Парис, — произнёс Аласдэр, и в глазах Лео промелькнуло: «Предатель!»

— Да, — подтвердил стоявший позади Танос. — Он и мне тоже так назвался. Но я здесь не из-за него.

Это, похоже, привлекло внимание Василиоса.

— То есть ты хочешь сказать, что тебя совершенно не беспокоит, что этот мужчина пришёл тебя убить? Танос, ты меня слегка озадачил. Я полагал, что ты уже перерос ребяческое желание умереть.

Парис краем глаза посмотрел на Таноса, желая услышать, что тот скажет, но тишина повисла в воздухе, и Василиос продолжил:

— Если ты пришёл сюда не из-за этого Гудини, тогда зачем ты меня отвлекаешь? Должен сказать, что удовлетворение от проведённой с Леонидом ночи быстро проходит. Поэтому говори сейчас, если хочешь уйти так же, как пришёл. Или я с превеликим удовольствием буду отправлять тебя по кускам Итону целую неделю.

Услышав угрозу, Парис сглотнул. Кровавые подробности были ужасными, но холодный тон, которым было всё сказано, был откровенно издевательским.

— Я здесь из-за Итона, — ответил Танос. — По другой причине я не покинул бы покои. Ты сказал, что этот человек — третий. Значит, он пришёл убить меня?

— Да, — подтвердил Василиос. — Что в свою очередь означает: Итон умрёт. Как эгоистично с твоей стороны.

— Ты неправ, — бросил Танос, и показалось, что это «неправ», ударившись о пол, разорвалось в комнате бомбой.

В мгновение ока волосы Париса отпустили, и старший вампир швырнул Таноса через всю комнату, впечатав того спиной в стену.

— Осмеливаешься бросить мне вызов, agori? Будь осторожен, потому что я не в восторге от того, как ты обращался с моим братом в последнее время. Что значит «я неправ»?

Парис упал на колени, не думая ни о чем, кроме того, что Василиосу теперь до него нет дела.

— Он разорвал узы, — ответил Танос. — Меньше часа назад.

— Сукин сын, — пробормотал кто-то, а Лео спросил:

— Что это значит?

Василиос опустил руки и отступил на шаг. Потом оглянулся на оставшуюся позади троицу:

— Это значит, Леонид, что ад сегодня подобрался как никогда близко. И ты со своими маленькими друзьями уже не занимаешь первое место в моём списке самых опасных.

И до того, как кто-либо успел что-то сказать, старейшина исчез из комнаты.

ГЛАВА 3

Диомед откинул прядь длинных цвета воронова крыла волос с плеча Айседоры и прижался губами к обнажённой коже, изучая лежащего рядом мужчину. После соития Элиас Фонтана предсказуемо заснул, лёжа на спине с закрытыми глазами и накинутой на живот простынёй. От него пахло яблоками, пахло Исой, и Диомед изо вех сил противился желанию провести носом вдоль вен человека и узнать, насколько глубоко аромат проник в его поры. Его влекло к Элиасу, несмотря на пол и предательство, и старейшина размышлял, чем это может обернуться для них троих в будущем.

Вампир обнял Ису за талию и медленно провёл кончиками пальцев к горячей вагине. Черт, он скучал по тем ощущениям, когда член глубоко погружается в тесные складки податливой женщины. Но он мог проникнуть в неё пальцами, что приносило почти столько же удовольствия.

Айседора запрокинула голову, и Диомед захватил её рот в обжигающем поцелуе. Она развела бёдра и надавила своей ладонью на руку господина, прося большего. Старейшина коснулся набухшего клитора и, услышав стон, выпустил клыки, прикусывая губу Исы.

— Pio vathia, — потребовала вампиресса. — Глубже.

Не успело желание прозвучать, как Элиас, проснувшись, перевернулся на бок. Его серебристые глаза были прикованы к паре, и Диомед невольно задумался о его мыслях. Он не доверял этому скрытному мужчине, хоть и пустил в их с Айседорой постель.

Вампир попытался проникнуть в разум человека и выведать секреты, но натыкался на преграду за преградой, будто тот чувствовал вторжение. В голове словно стояла кирпичная стена. Губы Элиаса изогнулись в самодовольной усмешке, и Диомед догадался, что он сопротивляется осознанно.

— Хочешь что-то узнать — спроси. — Элиас опустил глаза на обнажённую женщину между ними. — А иначе держись подальше от моей головы.

Дерзость произнесённых слов вызвала у Айседоры дрожь. Диомед с интересом отметил, что, как и прошлой ночью, открытое неповиновение Элиаса возбуждало её. Ей нравилось, когда мужчины спорили. Боролись за власть. Старейшина не сомневался, что она увидит это ещё не раз. Элиас был упрям словно осел, а Диомед порой вёл себя как категоричный засранец. В конце концов, он пережил мучительную казнь, чтобы в итоге доказать своё превосходство. Хотя Василиос, несомненно, видел историю в ином свете.

Иса выгнула спину, и старейшина провёл клыком по её плечу, не позволяя забыть о своём присутствии. Его первообращённая не переставала удивлять Диомеда. Её свобода, готовность открыть сердце и любить, стремление к страсти в постели и за её пределами.