Тантра – любовь, духовность и новый чувственный опыт

Это и есть наше иго. Между нашим так называемым цивилизованным поведением и той безудержной жизненной силой, которая не приемлет ограничений, идет непрекращающийся конфликт. Говоря об этом, Ошо пояснял: «Мы создаем брак потому, что жаждем безопасности. В поисках безопасности мы всегда идем по проторенной дорожке. Жизнь необузданна. Любовь необузданна. Бог абсолютно необуздан. Помните, Тантра говорит, что жизнь необузданна. Необходимо жить, не избегая никаких опасностей, никаких рисков – такая жизнь прекрасна, потому что в ней есть приключение. Не пытайтесь направить свою жизнь в какое-то определенное русло. Позвольте ей двигаться своим путем». Много лет спустя именно это стало одной из центральных тем на моих тантрических группах – теперь я помогаю людям понять, что жизнь, по сути своей, небезопасна. Но в то время, когда я слушала беседы по сутрам Тилопы и эти озарения стали для меня потрясением, мне пришлось разбираться со своими собственными представлениями о браке, об отношениях с мужчиной и безопасности. Если быть более конкретной, я была очень влюблена в Говиндаса и хотела родить от него ребенка.

Поскольку я виделась с Ошо через день, эта внутренняя неразбериха предоставляла мне хороший повод сесть прямо перед мастером, задать свой вопрос и заполучить его полное внимание: «Ошо, я так влюблена в Говиндаса. Я очень хочу родить от него ребенка».

Он посмотрел на меня очень серьезно и строго. Не думаю, что он когда-либо еще смотрел на меня подобным образом, ни до, ни после. Он спросил: «Ты сама счастлива, Рада?»

Этот вопрос настолько ошарашил меня, что мой ум замер в ступоре. Я не могла ответить «да», поскольку пустилась в странствия и поиски именно потому, что чувствовала себя недовольной жизнью, по большому счету, несчастной. На самом деле я не была счастлива. Но в то же время мне было трудно сказать «нет», поскольку я только что заявила, что влюблена в Говиндаса, и это, в моем же собственном понимании, должно было делать меня счастливой. Поэтому я просто посмотрела на него пустым взглядом и ничего не ответила.

«Если ты несчастна, какой смысл рожать ребенка?» Он пояснил, что я буду просто передавать свои страдания и свой невроз другому человеческому существу. Сначала я должна сама стать счастливым и реализовавшимся человеком, а потом уже думать о детях. «Сейчас просто забудь об этом».

Это было похоже на трансплантацию мозга – безболезненную, но глубокую. Как это было принято в большинстве итальянских семей, я с самого детства ухаживала за другими детьми. У моих двоюродных братьев и сестер были сыновья и дочери, и я постоянно за ними приглядывала, ухаживала, кормила их, гуляла с ними и все такое. Естественно, я всегда считала, что у меня очень развитый материнский инстинкт.

Теперь же, впервые в своей жизни, я почувствовала: «Мне это не нужно». Ко мне пришло новое понимание. Материнский образ, с которым я себя отождествляла, отпал. Я увидела, что я и этот образ – совершенно отдельные вещи. Что еще более удивительно, мой материнский образ даже как будто мешал мне в чем-то быть самой собой.

Вы, должно быть, замечали, что существуют люди, особенно женщины, которых влечет к любому ребенку, оказавшемуся поблизости, – не важно где. Они берут его на руки, тискают, играют с ним, смешат его и так далее. Другие люди делают то же самое с собаками, кошками и другими домашними питомцами. Это не значит, что у них есть настоящий контакт с ребенком или животным, что они действительно хотят взаимодействовать с этим существом значимым образом. В подавляющем большинстве случаев это просто привычка, роль, которую они выучили, прикрытие, которое избавляет их от ощущения небезопасности. В тот вечер я вдруг увидела, что я, пусть бессознательно, но восприняла этот материнский образ для того, чтобы быть полезной своей семье и чувствовать, что меня там принимают.

С этого момента и в течение длительного времени я не хотела касаться или брать на руки ни одного ребенка. Мне нужно было дать пространство пришедшему ко мне новому пониманию. Несколько позже мое отношение снова изменилось. Теперь у меня есть личный контакт с некоторыми детьми, и мне очень нравится держать их на руках. Других детей я иной раз просто не переношу. В любом случае, теперь это вопрос сознательного выбора, а не бессознательной привычки. Тот вечер стал для меня резким пробуждением от грез и романтических представлений о будущем с Говиндасом.