Танцовщица Гора (ЛП)

— Иногда, — заметил мой хозяин, — как мне кажется, девушке-приманке стоит быть не столь красивой и необыкновенной как Ты. Похоже, ты принадлежишь к тому виду женщин, которых слишком трудно забыть.

Соответственно, я думаю, что пришла пора избавиться от тебя.

— Господин? — с трудом выдавила я из себя, на этот раз, испугавшись по-настоящему.

— Не бойся, — с улыбкой сказал мужчина. — У меня нет ни малейшего желания потерять мои инвестиции вложенные в тебя.

— Значит, Господин решил продать меня? — осторожно спросила я.

— Да Ты уже продана, — усмехнулся Тиррений.

Я удивлённо уставилась на него.

— Я получил за тебя пять серебряных тарсков, и один бит-тарск, — улыбнулся он. — Если Ты помнишь, сам я заплатил пять тарсков серебром. Таким образом, свою прибыль с тебя я получил.

— Да, Господин, — вынуждена была признать я.

— Капюшон на неё, — приказал мой, теперь уже бывший хозяин.

Один из его мужчин тут же воткнул кляп мне в рот, и закрепил его на месте, а затем набросил на голову рабский капюшон, затянул его пряжку у меня на шее. Я почувствовала, что на мою шею надели и заперли ещё один ошейник, и только после этого отомкнули и сняли тот, что я носила до сих пор. Ошейник Тиррения из Аргентума остался в прошлом. Вздрагивая всем телом, я стояла на коленях. Мой рот был заткнут, на голове рабский капюшон, руки связаны за спиной.

— Передайте рабыню, её новому владельцу, — донёсся до меня голос Тиррений из Аргентума, перевернувший очередную страницу моей биографии.

23. Рабочий лагерь

— Ты глянь! — обрадовано воскликнул мужчина. — Нет, Ты только посмотри на это!

— Пятая шлюха! — выкрикнул второй. — Точно, смотрите!

— Это — она! — заорал третий. — Гляньте!

— Ты что, знаешь её? — спросил его другой парень.

— Да мы тут все её хорошо знаем, — проворчал четвёртый мужчина с выражением мрачного удовлетворения на лице.

От неожиданности и страха, я запнулась, зазвенела цепями, и чуть не полетела на землю. Мои ноги болели от ходьбы босиком по горячему гравию. Солнце ожигало обнажённые руки и ноги. Идти приходилось мелкими семенящими шажками, из-за кандалов на ногах, цепь которых была не больше десяти дюймов. Железо украшало и мои запястья. На руках тоже были кандалы.

Замков на них не было. Их замкнули на моих запястьях на наковальне два точных удара молота, оставив лишь тонкую щель в том месте, где встретились края браслета. Руки я могла развести не больше, чем на семь восемь дюймов, больше не позволяла цепь. Другая цепь, приблизительно три фута длиной, соединяла центра цепей ножных и ручных кандалов. Стоя вертикально я не могла поднять руки, даже чтобы самостоятельно поесть. Именно я была пятой девушкой в караване ошейников. То есть все мы, одна за другой были скованы между собой цепью за ошейники.

— Это точно она, — объявил ещё один мужчина.

— Пошевеливайтесь, кейджеры, — рявкнул охранник замахиваясь плетью.

— Да, — кивнул другой.

Я в ужасе озирался вокруг себя. Послышался хлопок плети, и мы друг за дружкой, торопливо семеня, миновали забор, и подошли к квадратной палатке разбитой на небольшой возвышенности, в которой обитал надсмотрщик. Мужчины вдоль нашего маршрута, потные, полураздетые, скованные между собой цепями за щиколотки, на время прекращали свою работу и, опираясь на орудия своего труда, наблюдали за нашим проходом.

— Это ведь на тебя уставились эти животные? — шепча через плечо, спросила девушка, шедшая передо мной.

— Я боюсь, что да, — простонала я.

— Откуда они все тебя знают? — поинтересовалась девушка позади меня.

— Они из Аргентума, — вздохнула я.

— Горе — нам, — простонала девушка, шедшая впереди. — Эти скоты — преступники, убийцы, головорезы, бандиты и авантюристы, приговорённые к каторжным работам. Нам повезет, если нас не убьют!

— Охранники должны защитить нас, — неуверенно сказала третья рабыня.

— Но как мы сможем заслужить такую защиту? — заплакала вторая девушка.

— Была бы Ты рабыней подольше, то знала бы ответ на этот вопрос, — усмехнулась третья девушка.

Вторая в караване рабыня горестно застонала. Как она была наивна! Похоже, её клеймо на ней было выжжено совсем недавно. Все мы были рабочими рабынями. Таковые используются среди рабочих цепей в основном для того, чтобы носить воду. Впрочем, я не сомневалась, что для нас найдутся и другие задачи.

— Я боюсь, — призналась вторая невольница.

— Посмотрите! — крикнул мужчина, когда мы проходили мимо него. — Она! Это — она, я уверен в этом!

— Да! — поддержал его следующий. — Ты прав! Я, её тоже узнал!

Я вздрогнула.

— Не все мужчины здесь — преступники, — сообщила я второй девушке.

— Как это? — удивлённо спросила та, что позади меня.

— Некоторые — честные люди, — сказала я. — Их просто поймали, силой заставили работать.

— Такое невозможно, — уверенно заявила невольница, шедшая передо мной.

— Ошибаешься, — заверила её я.

— Есть много способов. Иногда для этого используют девушек-приманок, — пояснила девушка сзади и, помолчав, добавила: — Возможно, Тука знает что-то об этом.

Я вздрогнула и замолчала.