Танцовщица Гора

Мирус наклонился, чуть не упав при этом, и поднял с земли меч, ранее выбитый Хендоу из руки того мужчины, которому Фульвий приказал убить его самого. Он, покачиваясь, подошел ко мне. В глазах мужчина плескалась дикая злоба. Перехватив меч двумя руками, он занес его над головой.

Я испуганно зажмурилась, завизжала и завалилась на бок.

Тупита, вскочив на ноги, бросилась между нами и закрыла меня своим телом.

— Глупая рабыня! — прорычал Мирус. — Прочь! Уйди с дороги!

— Ты не в себе, Мирус! — не отдавая себе отчета, закричала он на мужчину. — Ты не тот господин, которого я знала. Она — всего лишь рабыня. Как можно винить ее в чем-то? Не убивай ее!

— Она предала меня! — прохрипел он, с трудом удерживая меч в руках.

— Хендоу, твой друг, любил ее! — выкрикнула Тупита. — Он беспокоился за нее, искал ее! Он спас твою жизнь! А теперь Ты хочешь убить ее тем самым оружием, от которого он тебя спас?

— Она предала меня! — повторил Мирус.

Признаться, я была поражена тому, что услышала. Тупита уверенно заявила о любви Хендоу ко мне! Он был настолько пугающим, настолько звероподобным. И все же, по правде сказать, у меня не сложилось впечатления, что он, следуя за мной, собирался наказать меня, определив для меня предельно строгий режим, который соответствовал бы тому, в котором содержат беглую рабыню. Сразу вспомнилось, как нежно он погладил меня по щеке. Я заплакала, смущенная, пораженная и удивленная тем, что Хендоу, оказывается, был способен на такую любовь ко мне. И как я сама могла быть настолько слепой к этому? И все же у меня не возникло ни малейшего сомнения, что он, даже при всей его в его любви, всегда держал бы меня, как свою беспомощную рабыню. Уж таким он был мужчиной. Впрочем, а смогла бы, я сама, как женщина полюбить какой-либо иной вид мужчины?

Я видела, что Мирус не хотел бить Тупиту. Ее красота, такая дикая и трогательная одновременно, обнаженная до пояса, в ошейнике и клочьях юбки, встала между нами.

— Я пыталась предупредить Вас, Господин, — всхлипнула я. — Я попыталась уйти! Но Вы сами мне не позволили. Вы не слышали меня! А мои хозяева смотрели за мной!

— Что, по-вашему, она могла сделать? — попыталась спокойно объяснить Тупита. — Вы, что не понимаете? Мы же рабыни! Рабыни! Как, по-вашему, чего стоила бы ее жизнь, если бы она не была успешна в своей работе? Если бы ее хотя бы заподозрили в том кем она работает, разве это не было бы опасно для ее владельцев?

— Уйди с дороги! — прорычал Мирус.

— Ты сейчас не отвечаешь за себя, — снова закричала она на него. — Не убивай ее!

— Убирайся с дороги, — крикнул мужчина, — или Ты умрешь первой!

— Уходи, Тупита! — крикнула я. — Уходи, беги!

— Убирайся! — снова сказал Мирус.

— Ни за что, — твердо заявила Тупита. — Если это — Ваше желание, пусть так и будет. Я умру первой.

Я заметила, что клинок дрогнул.

— Я по-прежнему желаю быть приятной для моего господина, — сказала она.

Мирус опустил свой меч и отступил на шаг.

— Своей любовью я заклинаю вас, даже если Вы не любите меня, — взмолилась женщина, — сохраните ей жизнь.

Мирус, по-прежнему с ненавистью глядя на меня, присел, воткнув острие меча в землю, и опираясь руками на гарду, используя оружие почти как посох.

— Пусть живет, — безразлично сказал он, и вдруг заплакал.

— О, мой господин, как я люблю вас! — крикнула Тупита, бросаясь к нему и повторяя. — Я люблю Вас! Я люблю Вас!

— Я следовал за тобой, искал тебя еще с Брундизиума, — признался Мирус. — Я переходил из одного города в другой. Я нанимался на службу то тут, то там. Но всегда я искал тебя. Я не хотел жить без тебя. Я искал тебя даже в Аргентуме.

Я вспомнила, что спросила Мируса, не искал ли он меня в Аргентуме. Оказалось, что нет. Он тогда заявил, что искал службы и своей удачи. Конечно, я была несколько огорчена его ответом. Все же хотелось бы, чтобы такой мужчина искал меня. Но теперь я узнала, что он искал Тупиту. Многие гореанские мужчина, в своем тщеславии, ни за что не признаются, что питают теплые чувства к своим рабыням. Может показаться, что их возмущает даже сама мысль об этом. Кто будет испытывать какие-то чувства к бессмысленной шлюхе в ошейнике? Однако слишком часто именно за таких женщин, соблазнительных и беспомощных в своей неволе, мужчины готовы убивать себе подобных. Конечно же, тогда, в Аргентуме, он все еще находил меня настолько привлекательной, что возжелал меня немедленно. Но, все же вначале Мирус спросил про нее. И я была не в состоянии помочь ему. А в результате он попался в руки людей Тиррения, и оказался в черной цепи Ионика.

— О, — плакала Тупита, — Я так вас люблю! Я вас так люблю, мой господин!