Танцовщица Гора

Движение фургона замедлилось. Доносившиеся прежде отдельные голоса превратились в ровный гул. Судя по всему, мы ехали сквозь толпу. А еще мне показалось, что теперь колеса выехали на ровную, мощеную деревянными досками поверхность. Звук стал такой, как будто под настилом была пустота. Похоже на мост.

Внезапно, я поняла, что мои колени были плотно сжаты. Похоже, я сделала это рефлекторно, даже не заметив, в тот момент, когда на борт посыпался град ударов палкой и злой женский крик, да так и осталась сидеть в этой позе. Это была своего рода защитная реакция, свести колени, в ответ на мой испуг. Возможно, предположила я, так же, как мужчина мог бы найти широко разведенные колени женщины правильной, почтительной или умиротворяющей его позой, точно также и женщина могла бы предпочесть видеть их плотно сжатыми, понимая почтение и умиротворение в обратном. Возможно, ее могла бы несколько успокоить такая показная скромность. Я этого пока не знала. Однако, честно говоря, я не думала, что моя поза могла бы одурачить ее, смотрящую на меня сверху вниз. Лучше не думать, что она окажется настолько глупой, что не сможет понять, кем я была в действительности. Вероятно, об этом не так трудно догадаться. Возможно, мы были совершенно разными видами женщин. Пока я не могла сказать этого наверняка. Я вполне могла представить себе, что такие женщины, со всем их расстройством и возмущением, врятли хотели бы, чтобы я была похожа на них. Эта мысль ужаснула меня. В этом было что-то, возвращавшее меня к бесплодности, пустоте и патологиям Земли. На глаза навернулись слезы. Что я должна буду делать? Мне вспомнилось, как Ульрик сообщил мне, что определенные виды рабынь, такие как домашние рабыни, «рабыни башни», и тому подобные, независимо от того, кем они были, вставали на колени, не расставляя их в стороны, но, усмехнувшись, он добавил, что мне это не грозит, я, как и другие девушки в их доме, были рабынями другого сорта. Похоже, мы были неким другим видом, хотя каким именно мне было не совсем ясно.

— Твои владельцы научат тебя, — смеясь, отвечал Ульрик на мои попытки выяснить чем именно мне предстоит заниматься.

Во всяком случае, к какому бы виду рабынь мы не принадлежали, поза с открытыми коленями была основной, которую от нас требовали принимать. Кроме того, я чувствовала, что это было именно то положение которое было правильным для меня. По крайней мере, сама себе я отдавала в этом отчет.

Тогда я решила, что лучшее, что я могла бы сделать при встрече с такой женщиной, как та которая стучала палкой по борту фургона, это симулировать скромность и сексуальную холодность. Но только не перед мужчинами. Они, несомненно, потребуют от меня встать на колени так, как мне преподавали, бесстыдно демонстрируя им свои прелести, и уязвимо, очаровательно, восхитительно и охотно бросать себя к их ногам. Я почувствовала, что колено девушки стоявшей рядом со мной коснулось моего колена. Похоже, она размышляла о тех же вопросах, что и я. Несомненно, я не была одинока в своих страхах и проблемах. Она, также как и я, была землянкой. Звали ее Глорией. Родом она была из Форт-Уэрта в штате Техас. Ее поставили в караван передо мной. Кажется, теперь она развела колени даже шире чем прежде. Бесстыдная шлюха! Я немного отдвинулась влево, ближе к двери клетки, и расставила колени, несомненно, так же бесстыдно, как и Глория. Признаться, это доставляло мне немалое удовольствие. Это походило на бунт или вызов той женщине, которая била палкой по фургону. Безусловно, она не могла видеть меня. Все же я не была настолько смелой, если бы стояла перед ее глазами. Но теперь я была рада снова встать на колени в ту же позу. Это было положение, которое я, как предполагалось, должна была принимать стоя на коленях, и которое буду принимать, решила я для себя, перед мужчиной, даже, несмотря на то, что рядом присутствовала бы свободная женщина, если, конечно, он не прикажет мне, чтобы я встала на колени как-то по-другому. Ведь я принадлежала именно мужчинам, и никак не женщинам. Пусть они разглагольствуют! Пусть кричат от гнева. Я была горда тем, что принадлежала мужчинам, настоящим мужчинам, таким, какие есть в этом мире! Таким образом, я была готова, полностью на законном основании и с радостью, вставать перед ними на колени как та, кем я была, как женщина и их рабыня.