Танцовщица (СИ)

Анюты не было видно до конца года. Но на следующий год она снова сидела в зале. Катя была очень рада ее видеть, но она помнила про Михаила Петровича.

— Анют, а папа что скажет? Он же был против, чтобы ты сюда ходила.

— Он был против, потому что я забывала лекарства принимать. Но теперь я взрослая, уже в четвертом классе, — гордо ответила девочка, — я больше не забуду. — Она смотрела на Катю такими умоляющими глазами, что та не смогла сказать ей «нет». Аня заняла свое постоянное место в первом ряду. Девочки были довольны — так тренировки проходили гораздо веселее, потому что у выступающих всегда был благодарный зритель.

Катя не могла отделаться от мысли, что страсть к танцам часто приходит к совершенно неподходящим для этого людям. Вот как желание танцевать могло существовать в хрупком болезненном теле Ани? Откуда ей знать, что такое стоять на сцене и чувствовать себя звездой? С начала года у Кати появилось навязчивое желание вывести Анну на сцену, но она не знала, как это сделать.

Однажды вечером она, как всегда, смотрела танцевальные ролики дома, чтобы назавтра принести на тренировку что-то новое. Павлик и Танюшка бегали по комнате. Павлик услышал задорную музыку из маминого ноутбука и стал пританцовывать. Тане уже было три года, и что такое танцы, она хорошо знала, так что она начала повторять за братом.

— Нет! Не повторяй! — мальчик взял сестру за руки и вывел в центр комнаты. — Ты просто стой вот так и хлопай. А я буду танцевать!

Таня послушно стояла в центре комнаты и хлопала танцующему брату. А иногда пыталась ему подражать, вскидывая ручки. И тут Катю осенило — совсем не обязательно исполнять акробатические номера на сцене, чтобы тебя оценили. Можно просто красиво стоять. И делать, что можешь.

На следующий день она звонила папе Ани, без труда раздобыв его номер у классного руководителя девочки.

— Алло, простите, что беспокою. Вы знаете, что ваша дочь снова ходит к нам на тренировки?

— Знаю, — буркнули на том конце провода. — Ее не удержать. Истерики ей противопоказаны, приходится отпускать.

— Вы знаете, у меня возникла мысль, что ее можно выпустить на сцену, — Катя прислушалась. В телефоне долго висело гробовое молчание.

— Вы с ума сошли? — прохрипел мужчина.

— Да нет! Я не заставлю ее прямо танцевать до упаду! Я поставлю ее как бы для фигуры танца и дам что-то делать руками несложное…

— Я запрещаю, — твердо ответил Михаил Петрович. — И если узнаю, что она хоть раз вышла на сцену, подам на вас в суд, — он бросил трубку.

Катя вздохнула — что за упертый мужик! И пошла в зал. Для тренировки было еще очень рано, зал должен был быть совсем пустым. Но Аня уже была там. Она стояла на сцене, крепко сжимая в руках костыли.

— Ты как туда забралась? — удивленно воскликнула Катя, красочно представляя, каким образом и за какое время девочка преодолевала семь крутых ступенек на своих хилых ножках.

— А я умею! Я часто так делаю, когда никого нет, — похвасталась та. — И спускаться могу, — она направилась назад.

— Подожди! — Катя схватилась за сердце, воображая, как юная авантюристка кубарем катится со ступенек. — Я сейчас подойду, помогу. Кстати, ты ходишь с костылями, а стоять без них можешь?

— Да, — неуверенно ответила девочка. И в ту же секунду отбросила костыли. Катя смотрела, как та стоит, пошатываясь, и как бы держась расставленными руками за воздух.

— Молодец. А ты хорошо стоишь? — Она уже подскочила к девочке и страховала ее.

— Да. Только если не шевелиться. Или только руками осторожненько шевелить.

— Ну-ка попробуй сделать вот так, — Катя поставила руки в исходную позицию, потом перевела во вторую, в третью, пятую, вернула в исходную, ничего при этом не делая ногами. Аня медленно повторила. — Так, получилось. Как себя чувствуешь?

— Классно! — улыбнулась девочка. — Это как танец, да? Ой, — она пошатнулась, Катя тут же ее подхватила.

— Типа того. Стоишь? Давай еще. Попробуем третью позицию. Это вверх, вот так, да. Нормально?

— Шатаюсь, — с усилием произнесла Аня.

— Ладно, хватит для первого раза, — сказала Катя и с ужасом увидела, как в зал врывается папа Ани.

Девочка тут же подхватила костыли, которые ей подала Катя.

— Папа! А я только что танцевала! — заверещала она.

— Ага, я видел, — мужчина старался сдерживаться. — Пошли сюда, спускайся, поехали.

— Но тут скоро тренировка будет, я хочу посмотреть!

— Не сегодня. Мы должны съездить к бабушке. Иди одевайся, я сейчас приду, — он отправил дочь на выход, а сам повернулся к Кате. Та сжалась под его взглядом.

— Извините, я не хотела, она сама забралась на сцену…

— Я же предупреждал вас! — прорычал мужчина.

— Ну и что вы сделаете? — вдруг взъярилась девушка. — Хоть убейте меня, ваша дочь от этого не перестанет хотеть танцевать! Мне ли этого не знать! Да она бредит танцами! Почему вы лишаете ее этого? Это жестоко, понимаете?

— Да что ты понимаешь, глупая девчонка! — тоже заорал Михаил Петрович. — Что ты хочешь? Вывести ее на сцену? Чтобы она еще больше чувствовала свою ущербность? Или что? Ты думаешь, она от ДЦП излечится твоими танцами?