Танцовщица (СИ)

С первыми звуками музыки королева как будто проснулась. Она стала взывать к своим подданным красивыми жестами. Девочки поднимались по одной, как бы разбуженные движениями волшебной палочки в руках королевы. Весь танец Аня танцевала только руками, управляя красавицами на сцене с помощью волшебной палочки, а девочки подчинялись ее движениям, то перестаиваясь, то кружась, то приближаясь к королеве, то отдаляясь. Танец завораживал, в зале стояла мертвая тишина. В конце номера королева снова заснула, по одной «усыпляя» своих фрейлин.

Когда музыка стихла, зал взорвался шквалом аплодисментов. Многие дети и учителя хорошо знали Анюту, а кто не знал, тому быстро сообщили во время номера, почему эта девочка так странно танцует. Через секунду все зрители встали. Крики «Браво!» все не смолкали. Девочки на сцене даже растерялись — они никогда не кланялись так долго, а уйти и бросить Аню одну они не могли. Наконец Катя добежала до учителя, отвечающего за занавес, и велела ему закрыть его. Тот еле вспомнил о своих обязанностях — он тоже хлопал вместе с остальными. За закрытым занавесом папа Ани сразу же выскочил на сцену и подхватил дочь. Та упала ему на руки.

— Как ты себя чувствуешь? — с тревогой спросил он. Катя подбежала к ним и тоже уставилась на девочку.

— Я… очень хорошо, — Аня тяжело дышала. — Трудно так долго стоять, но я научусь, я обязательно научусь! Ты видел, пап? Ты видел, как я танцевала?

— Конечно! И все снял на камеру. Ты моя принцесса!

— Она королева! Она королева! — защебетали девочки. — Это танец называется «Королева красоты», значит, не принцесса, а королева!

— Так, быстро все со сцены, — зашипела Катя, — и тихо! Там директор говорит что-то.

Все затихли и прислушались. Директор перед закрытым занавесом действительно говорила об окончании концерта, еще раз благодарила всех за участие и внимание, напоминала о дальнейшей работе и так далее. Ее звучный голос перекрывал шорохи за занавесом. Михаил Петрович унес дочь со сцены. За кулисами обернулся к Кате.

— Екатерина Игоревна, спасибо вам. Я и не знал, что моя дочь может так красиво танцевать!

— Значит, даете добро на дальнейшие тренировки? — подняла брови Катя.

— Ну… — мужчина посмотрел в умоляющие глаза дочери. — Конечно. Анют, ты как? Можешь идти сама?

— Ага! — она живо соскочила с отцовских рук и схватила костыли. Девочки окружили подругу и все вместе пошли в раздевалку.

Вдруг за занавес заглянула директор.

— Екатерина Игоревна, прошу вас ко мне в кабинет, — сухо сказала она и обернулась к мужчине. — Вы папа Ани? Тогда вас тоже.

Катя и Михаил Петрович сидели в кабинете директора как нашкодившие первоклашки.

— И как это понимать? — разорялась Анна Владимировна. — Катя! Вы понимаете, что заниматься танцами могут только здоровые дети? А вы, никому не сказав, никого не предупредив, тайно! Вывели ее на сцену!

— Я спросила разрешение у Михаила Петровича, — пискнула Катя, малодушно пытаясь свалить всю ответственность на него.

— Устное, да? А если бы с ней что-то случилось на сцене, как ты думаешь, помогло бы тебе это «разрешение» не сесть в тюрьму?

— Прям уж и в тюрьму, — буркнула Катя.

— Но я действительно разрешил ей, — подтвердил мужчина. — Нет, сначала я был против. Да, Анечка очень больна, у нее много диагнозов, а последние два года идет стабильное ухудшение, она действительно может умереть в любой момент… Анна Владимировна, что с вами? — он встрепенулся, увидев, как директриса схватилась за сердце.

— Нет-нет, продолжайте, все нормально, — выдохнула та. — Правильно я понимаю, что вы, зная, что ваша дочь может умереть на сцене, спокойно выпустили ее туда?

— Не спокойно! Но понимаете, это же ее мечта…

— А то, что моя мечта — работать директором как можно дольше, вы знаете? — грозно привстала из-за стола Анна Владимировна. — А меня не только уволят за смерть ребенка на концерте, но и посадят, вы об этом подумали?

— Извините, — пробормотал Михаил Петрович.

— Значит так. Это было первый и последний раз, понятно?

— Нет, — твердо ответила Катя. — Ей надо танцевать. Вы ее глаза видели?

— Сомова! А ты мои видела, когда я поняла, что происходит?

— Ну, давайте мы как-то обезопасим себя в данной ситуации, — поддержал Катю Михаил Петрович. — Я напишу расписку, что не возражаю, если моя дочь будет заниматься танцами.

— Эта расписка, уважаемый, не будет иметь никакого значения в суде, вы ведь не врач! А Катя — не настоящий профессиональный тренер. И, кстати, по документам ее тут вообще нет.

— Так давайте будет! Если вдруг что-то случится, Катя станет просто частным лицом, арендующим зал. Родители будут водить к ней детей на свой страх и риск, и вся ответственность будет на их совести.

— Кстати, может, так и сделаем сразу, а не на случай, если вдруг? — загорелась Катя. Но по взгляду директора поняла, что этот вариант ей не нравится. Ведь тогда денег в школу будет идти в разы меньше. — Ну ладно, это я так сказала…