Танцуй для меня

Пренебрежение. Вот как я могу охарактеризовать этот взгляд. Он знает, что это последнее место, где ему стоит быть, последнее место, где я бы хотела, чтобы он находился, но он все равно пришел. Энни как-то сказала, что этот мужчина любит злоупотреблять своим положением, и прямо сейчас я вынуждена признать ее правоту. Интересно, что он сказал себе, чтобы бросить вызов всем своим принципам и рискнуть прийти сюда сегодня.

Миссис Джексон проводит его мимо работ своих студентов, указывая на определенные аспекты, которые она считает важными. Он кивает и в нужный момент что-то бормочет в ответ, но при этом почти не отводит от меня взгляда.

И чем дольше это продолжается, тем больше мои внутренности опаляет жаром. В моей груди возникает ноющая боль, которая нервной дрожью спускается вниз, пока не превращается в острое желание чего-то большего. Он оглядывает мое тело, и для случайного наблюдателя это наверняка походит на клинический осмотр. Просто профессор, который оценивает картину в процессе написания. Для меня же это как прелюдия. Энни, возможно, и была права, но постепенно я начинаю осознавать, что мне все равно.

Он дразнит меня своими постоянными взглядами. А этот намек на улыбку, что пробегает по его полным твердым губам? Нет, он просто убивает меня своим поведением. И я не могу перестать думать о том, что у него был такой же взгляд, когда он был внутри меня.

Невозможно не заметить желание в его глазах, так же как и невозможно отрицать нарастающую во мне потребность, когда он оказывается вне поля моего зрения. Из-за того, что я не могу его видеть, мое дыхание становится глубже, тяжелее, и мне приходится удвоить свои усилия, чтобы сконцентрироваться на принятой позе.

― Она отлично справляется, ― комментирует миссис Джексон, и я обращаюсь в слух.

― Я уже заметил. ― Голос у Рансома мягкий и хриплый. Почти незаметный даже в тихой комнате, но я слышу каждое слово, каждый звук.

― Если бы все мои модели могли так держаться. Я испытываю огромное искушение уговорить ее оставить ваш класс и присоединиться к моему.

В голосе миссис Джексон звучит намек на поддразнивание, но я подозреваю, что она говорит отчасти серьезно.

― Семестр заканчивается через две недели, Селеста. Потом вы сможете забрать, кого захотите.

― Действительно, я так и сделаю.

― Вы не возражаете, если я посижу здесь до конца занятия? Я бы хотел увидеть законченные работы.

― Ни капли, ― искренне отвечает миссис Джексон. ― Вы можете занять мое место, если хотите.

Я так сильно хочу обернуться и посмотреть на него. Я чувствую взгляд Рансома, рассматривающий наклон моей спины, изгиб бедра. Местечко между бедрами, что требует его внимания.

Когда миссис Джексон говорит, что пора делать финальные зарисовки, я встаю на подгибающихся ногах и пытаюсь не сильно обращать внимание на образовавшуюся у меня между ног влагу. Но этот факт становится весьма трудно игнорировать, когда она пододвигает ко мне стул и велит оседлать его.

Теперь я оказываюсь лицом к лицу с Рансомом и не могу скрыться от его пронзительного взгляда. Со всем бесстыдством, которое могу изобразить, я сажусь на твердое дерево и кладу одну руку поверх другой на спинку стула. Воздух касается моего обнаженного клитора, и с раскрытыми бедрами я болезненно осознаю, насколько возбуждена.

Миссис Джексон живописно перекидывает мои волосы через плечи, чтобы они каскадом спускались по спине, а потом небрежно кивает, довольная результатом, и исчезает, чтобы продолжить свой обход по классу.

Я не в своей тарелке. Взгляд Рансома изучает меня, его темные глаза слегка прищуриваются, словно он догадывается о моем состоянии. Не стану отводить взгляд первой. Я хочу выглядеть уверенной. И еще надеюсь, что мое поведение даст ему понять, что между нами еще не все кончено. А если и существовала возможность покончить со всем, то она исчезла, как только он вошел в эту дверь.

Но я понимаю, насколько напрасны мои переживания, когда его взгляд спускается ниже и задерживается в области моей груди, на затвердевших от прохладного воздуха кондиционера сосках. Рансом тоже не собирается так легко сдаваться. Его взгляд достигает расщелины стула между моих ног, и я замечаю, как подрагивают его ноздри, а губы приоткрываются. И в этот момент внутри меня словно что-то... обрывается.

За одно мгновение я принимаю решение, что сегодня не уйду отсюда одна. Я совершила ошибку, расставшись с ним, и сейчас намерена полностью исправить ситуацию.

Несмотря на обдуваемую прохладным воздухом спину, я ощущаю, как бисеринки пота скатываются вдоль линии роста волос и под подмышками, заставляя чувствовать себя полностью влажной. По окончании урока, когда мне возвращают халат, у меня возникает ощущение, словно мой рот наполнен ватными шариками. И больше не имеет значения, что до прихода сюда я выпила целую бутылку воды. Я обезвожена, и в этом полностью вина Рансома.

Он делает меня сумасшедшей. Жаждущей. Отчаянной.

Для переодевания я вновь направляюсь в учительскую. Но когда возвращаюсь, чтобы отдать халат обратно миссис Джексон, я больше не замечаю Рансома.