Танцуй со мной

— Не сомневаюсь. Вчера я тебя пожалел — не забывай об этом, — произнес он с мягкостью, которая показалась ей опаснее крика.

Она поморщилась.

— Но если ты еще раз дашь мне такой шанс, — продолжал он, — предупреждаю честно: я им воспользуюсь. Так что берегись, Золушка.

Еще раз?Алексис вспомнила ощущение его гладкой теплой груди под пальцами и ослепла. Когда зрение вернулось, он говорил о багаже.

— … не знаю, куда.

Она сглотнула и отпила живительного кофе.

— Большую часть надо перенести в музыкальную комнату. Это над главным залом. Между башнями, — объяснила она. — Я оденусь и покажу.

Она надела самые потрепанные джинсы и застиранную рубашку. А то подумает еще, что она хочет выглядеть соблазнительно. Пока они перетаскивали книги и рукописи в музыкальную комнату, Алексис старательно сохраняла дистанцию.

Поймав его понимающий взгляд, она догадалась, что он заметил это. Но сказано ничего не было.

Музыкальная комната была длинным, высоким и совершенно пустым помещением с полированным деревянным полом и розовыми шторами на высоких, от пола до потолка, окнах по обе стороны.

— Чувствуешь себя как в мыльном пузыре, — сказал Майкл. — Свет со всех сторон и голос будто не свой.

— Это специально, — пояснила Алексис, радуясь нейтральной теме. Она все еще не могла встретиться с ним взглядом. — Для хорошей акустики. Потому и голоса звучат странно. Кроме поющих, разумеется.

Он закинул голову и сильным баритоном спел пару строк из «Тела Джона Брауна». Голос заполнил всю комнату.

— Ты права, — удивился он. — Как это выходит?

— Насколько я понимаю, дело в резонансе натуральных материалов и размерах, — принужденно сказала она.

Майкл, очевидно, без труда выбросил из памяти прошлую ночь.

— И что же твой отчим здесь делает? Поет? Алексис сосредоточилась.

— Нет. Это для сольных концертов. Певцов. Струнных квартетов. Понимаешь?

Майкл покачал головой.

— Вряд ли, — сухо бросил он. Попрыгал. — Но пол отличный. Даже пружинит. Идеально для танцев. — Он осмотрелся. — Он устраивает вечера, твой отчим?

Алексис подумала о музыкальных собраниях Фреда.

— Да, но не те, что ты имеешь в виду. — Она посмотрела, как Майкл изучает освещение. — А ты их любишь, да? — спросила она с неосознанной грустью.

Он глянул, прищурившись.

— Люблю? Это часть работы. — Задумался на минуту, а потом скорчил рожу. — Черт возьми, приемы, вечера, коктейли — это само по себе целая профессия.

Он сел на стул у пианино и опустил руки между коленей.

— Я был нищим мальчишкой, Алексис, — сказал он лишенным эмоций голосом, — у меня не было семьи, владеющей замками, не было славы в хромосомах. Я хотел сниматься в кино. Делал, что полагалось. У меня был талант, и я вкалывал как лошадь. Да, и ходил на приемы. Так было нужно. Я не стыжусь этого.

Она сидела не шевелясь. Казалось, Майкл забыл о ее присутствии.

— Я выполнял трюки. Водил машины. Я не боялся ничего. Если мне платили, я делал. — Он хрипло рассмеялся. — В конце концов это окупилось. Я прорвался. Мне повезло. Другие делают то же самое, но не прорываются. Сейчас я подписываю контракты по своему усмотрению.

Он говорил твердо и самоуверенно, но Алексис показалось, что за холодной уверенностью кроется что-то еще.

— Но?… — тихо подсказала она. Майкл бросил недовольный взгляд.

— Хочешь знать все до конца? Тебе это может не понравиться, Золушка.

Он встал, сунул руки в карманы и подошел к окну.

— Известность, — медленно сказал он, глядя в окно. — Сначала тебя это не касается. Сначала это смешно. И приятно. Это ведь не ты. Друзья это понимают. Но потом все меняется. Ты не можешь пойти в ресторан, чтобы там не появился какой-нибудь парень с фотоаппаратом. Друзьям от этого становится не по себе. Очень скоро перестаешь видеться с кем-либо, кроме кинозвезд. Начинаешь забывать, какой ты на самом деле… или был на самом* деле.

Он повернулся.

— Ты спрашиваешь, крутил ли я с Роузи Харви. Газеты писали, что крутил. Я перестал отрицать их домыслы.

Почему- то ей больно было это слышать. Алексис поторопилась напомнить себе, что у нее иммунитет, что Майкл Слейн для нее не опасен. После Патрика у нее иммунитет. Может быть, это лучшее, что ей осталось от Патрика, горько подумала она.

Она резко спросила:

— Вот как ты стал ее партнером? Его брови взлетели.

— Ты не шутишь? Нет, моя сладкая, это одно из тех самых везений, о которых я тебе говорил. — Он ухмыльнулся. — Студия была в безвыходном положении. Съемки приостановились на три дня, а Роузи подралась с парнем, место которого я занял.

— Подралась?

— В прямом смысле слова, — холодно подтвердил Майкл. — Тарелки летели из окон. Ножи в подушках. Ей потом неделю синяки пудрили.

— Он ее бил? — выдохнула Алексис. Она бессознательно прижала запястье к груди.

Майкл прищурил глаза и, пожав плечами, сказал сухо:

— Сущие пустяки по сравнению с тем, как был отделан он. Швы накладывали. Его агент подал в суд. После этого о совместной работе не могло быть и речи.

Алексис передернуло от отвращения.

— Из-за чего они поссорились?

— Из-за размера имен на плакате.

Она с подозрением уставилась на него. Он саркастически улыбнулся.