Танцуй со мной

Тем временем на самого Слейна явно произвела впечатление двадцатипятилетняя рыжая красотка Алексис Брук, начинающая работу для кино музыкой к одному из проектов.

Осталось только сообщить, поморщившись, сказала себе Алексис, что и от нее он получил необходимую поддержку. Но намек и без того достаточно прозрачен. Не отказала. Она почувствовала, что готова возненавидеть Майкла Слейна.

Снова зазвонил телефон. Алексис взяла трубку. Задыхающийся голос спросил, с Алексис ли Брук он говорит и не может ли он взять интервью о Микки Слейне. Алексис молча швырнула трубку.

В течение следующих тридцати минут это повторилось три раза, после чего Алексис сняла трубку с рычага и вернулась к работе. В яростной вспышке творческого ража она исписывала страницу за страницей.

К действительности ее вернул отчаянный стук в окно. Девушка подняла голову. И вскочила. Вот он, собственной персоной проклятый Майкл Слейн! Взбесился.

— Убирайся! — выкрикнула она, тоже приходя в бешенство.

На его послушание надеяться не приходилось. Майкл выглядел решительно, опасно и явно намеревался вышибить окно. Поединок взглядов через стекло Алексис проиграла. Нервы ее не выдержали. Она отперла дверь.

Он тут же оказался в квартире, захлопнул дверь и повернул ключ угрожающим движением, более красноречиво, чем любые слова, говорящим о степени его злости. Алексис попятилась.

— Нечего трястись, — бросил Майкл Слейн. — Достаточно я от тебя натерпелся. Не хватало, чтобы в довершение всего ты делала из меня предводителя гуннов Аттилу (Аттила — предводитель гуннов, опустошавший в V в. Римскую империю).

— Так не веди себя как Аттила, — огрызнулась Алексис. — И сдается мне, что в нашем увлекательном общении мне досталось больше. «Двадцатипятилетняя рыжая красотка», — с отвращением процитировала она.

Он имел наглость развеселиться.

— Так тебе и надо — за то, что читаешь дрянные газетенки, — заявил он. — А еще за то, что красотка.

Алексис оглянулась в поисках чего-нибудь тяжелого. Единственное, что попалось на глаза, была рукопись концерта — самое то.

— Ты пришел, чтобы оскорблять меня? Майкл улыбнулся.

— Нет. Чтобы предложить выйти за меня замуж.

В конце концов, стопка исписанной нотной бумаги не самый точный метательный снаряд. Несколько страниц разлетелись в разные стороны. И все-таки основная часть метко угодила в самодовольный рот. Он подхватил листки. Он смеялся. Алексис чуть не разревелась.

— Ты получил бесплатную рекламу, которой добивался, — выпалила она. — Теперь поищи особу, которой твои выходки доставят больше удовольствия.

— Но, Алексис, милая, — мягко возразил он, — я не найду особы, которой они доставят больше удовольствия, чем тебе. Мы созданы друг для друга.

Алексис, не веря, смотрела ему в глаза: как он может быть таким жестоким! Она отвернулась.

— Уходи, — сказала она сдавленным голосом. Он подошел и обнял ее сзади.

— Ты, — начал он с чувством, — самая вздорная, невыносимая, упрямая и бестолковая женщина из всех, кого я встречал в своей жизни. Я восхищаюсь тобой.

Этот его поцелуй был долгим и ослепительным. Она в отчаянии поднесла ладони к пылающим щекам.

— Что ты хочешь сделать со мной? — пролепетала Алексис.

— Все, что понадобится.

Его хватка не ослабевала. Хотя в глазах плясали чертики, он выглядел бесповоротно решившимся. Решившимся на что?

Она беспомощно уронила руки.

— Я не понимаю. Понадобится для чего?

— Для того, чтобы ты пошла за меня замуж, — спокойно произнес Майкл. — Я же сказал.

Алексис вгляделась в его лицо и сделала открытие:

— Ты не шутишь. Он расхохотался.

— Зачем же такой несчастный тон? Это ранит мое самолюбие.

— Но…

Он взял ее ладони и прижал к груди, глядя ей в глаза.

— Послушай, Алексис. Когда мы встретились, я был сыт женщинами по горло. Все они чего-то хотели от меня, и то, чего они хотели, не очень мне льстило. Ни одна из них и в грош меня не ставила. А потом… вдруг… ты.

— Ты сказал, что я экспериментирую. Ты сказал, что я играю людьми, как куклами. Ты бросил меня.

Он сжал ее ладони.

— Ты сказала, что хочешь этого. Она, зажмурившись, замотала головой.

— Но я же не хотела.

— Ты говорила так, будто хотела, — возразил Майкл. — Перед этим у тебя была ссора с любимым человеком. И я ударил его.

— Но я же прогнала его. Я поняла, что никогда его не любила, и сказала ему об этом. Он был пустышкой.

Майкл застонал.

— Какого же черта ты не сказала об этом мне?Ты выглядела такой несчастной. Я думал, ты все еще любишь его.

Алексис снова замотала головой.

— Нет же! Я поняла, что люблю… — Она смущенно замолчала.

Майкл не стал делать вид, что не понял.

— По тебе не видно было, что ты любишь меня, — попрекнул он. — Скорее это походило на ненависть.

Алексис чуть покраснела.

— Мне было страшно, — сообщила она верхней пуговице его рубашки. — Ты… я не встречала никого похожего на тебя. А ты выглядел так… непринужденно. Даже когда мы… у водопада. У меня никогда раньше не было такого чувства. А ты вел себя так, будто мог принять, а мог и отказаться, — торопливо закончила она.

Он уставился в изумлении.