Танцуя с тигром

Она побежала в дом, вернулась с одеялом и обернула им плечи мужа. Хотя он и был ей благодарен, но ничего не сказал. Его пальцы были напряжены. Икроножные мышцы невыносимо болели. Он хоронил свою любовницу. Его жена не оценила бы такую жертву.

– Какого цвета будут георгины? – Соледад присела на корточки и зашептала прямо ему в шею. Ее дыхание пахло ромашкой и медом.

– Желтые.

– Желтые, а еще какие?

– Все желтые.

Она вздрогнула, потом обвила его руками, как мать укутывает свое дитя в полотенце после ванны. Он позволил себе быть в ее объятиях. Она заговорила, старательно подбирая слова:

– Если все георгины будут желтыми, наш сад будет самым красивым во всей Оахаке. Расскажи мне еще раз, когда уже?

Он привлек ее к себе и посадил на колено. Вдали квакали лягушки, воспевая дождь.

– Мы на полпути. Может быть, осталось немного больше. – Он потер бровь большим пальцем. – Мы можем пожить у моей двоюродной сестры в Техасе. – Уверенность в одном этом факте делала реальными все окружающие его предположения. – Мы уедем теплой ночью, поедем на автобусе с корзиной tortas[44] и фруктов, пересечем Рио-Гранде на плоту. Хайме постелет нам матрац на полу. Мы будем беззаботно спать на белых простынях, которые нам дадут. Утром я заработаю наш первый доллар. Мы положим его в книгу и передадим нашим детям, когда они поступят в университет и станут докторами наук и юристами, которые везут свои семьи на отдых в Канкун, где Господу принадлежит весь пляж.

Он притянул ее за талию.

– Пречистая позаботится о нас.

Эту же сказку рассказывали во всей долине. Хьюго поднял голову, вглядываясь в звезды, но не мог представить себе ни Бога, ни тем более Богородицу, с любовью глядящую на него сверху вниз. Где-то далеко на кровати свернулась клубочком девушка из магазина канцтоваров, одна ее прелестная ступня упиралась в другую, желтые перчатки лежали на столе. Волосы жены упали ему на шею. Теперь у него перед глазами была только темнота.

6 Домработница

«Santísima Virgen[45], матерь наша, это снова я, Соледад, обращаюсь к тебе. Я знаю, что уже поздно, но я не могу уснуть. Хьюго говорит, что скоро мы отправимся на север. Мне страшно, Virgencita[46]. Я должна радоваться, но я не хочу жить с двоюродной сестрой Хьюго в Техасе. Хайме весь день сопит своим забитым носом, а Алисия позволяет кошкам есть из ее тарелки. Эти родственники не любят нас. Они не хотят, чтобы мы спали у них на полу. Я говорю Хьюго, что хочу уехать на север, чтобы он не бросил меня. Мужчин, которые уезжают на север одни, соблазняют американские потаскухи с мальчишечьими телами, которые поднимают штангу в тренажерном зале. И когда мужчины возвращаются домой, они больше не любят своих жен из родной страны. Я учу английский. Здраствуйти. Как дела? Миня зовут Соледад. Не правда ли, в Соединенных Штатах жить интереснее? Так говорят. Я ненавижу «Sam’s Club»[47], Virgencita. Как ты знаешь, у нас в Оахаке он тоже есть. Башни из коробок с хлопьями, банок с вареньем и ящиков с телевизорами высятся почти до потолка. Я готова жить в коробке, есть из коробки, ездить в коробке и покупать товары в коробке, но как я забеременею без розовой воды от Señora Маньи? В последний раз у меня было так много крови, что я думала, что умираю. Даже пухленькая Летиция снова беременна. После того, как мы занимаемся любовью, я лежу и представляю, что моя матка – это сад. Иногда мне хочется выйти голой в поле и закричать на Господа. Погрозить кулаком в небо. Как привлечь Его внимание? Я боюсь, что у Хьюго есть другая женщина. Он пахнет как-то неправильно и выглядит виновато всякий раз, когда я обнимаю его. Дай мне сил, благословенная Дева. Ты видишь, как мне тяжело. Мои мысли, словно грязное белье в ведре. Иногда я стою около часовни Señor Томаса и прислушиваюсь. Может, те звуки, что я слышу, вовсе ничего не значат. Может, это фильм или мне мерещится, но большой дом словно излучает что-то плохое. Я молюсь, чтобы ни одна из его болезней нас не коснулась».

7 Анна

Анна проезжала мимо пустых полей, открытых навесов и складов. Февраль снаружи. Февраль внутри. Деревья казались скелетами на фоне мрачного серого неба.

Она могла вернуться к Дэвиду.

Она могла вернуться к отцу.

Она могла поехать на запад и мчать, пока не доберется до необитаемой местности, а потом лечь под деревом.

Вместо этого она отхлебнула своего мерзкого коктейля и прокричала, подпевая радио: «Я путешествую по миру и семи морям! Каждый что-то ищет»[48].

Покинув пределы Норвока, она остановилась у сигаретного киоска. Там продавали только блоки. Она купила на сто девяносто девять сигарет больше, чем ей было нужно.