Танцуя с тигром

Резчик вздрогнул и поднял голову. Незваные гости редко приходят с хорошими новостями. Так и случилось: через его забор свешивался пьяный человек. Borracho[90] был невысокого роста, лицо его отдавало болезненной желтизной, а щеки давно не знали бритвы. Его выцветшая розовая майка была покрыта серыми чешуйками, как будто он чистил в ней рыбу. Мясистая рука сжимала полупустую бутылку «Короны». Мужчина выглядел довольным от того, что розыгрыш удался.

Эмилио Луна уже вознамерился сказать незнакомцу, чтобы тот убирался прочь, когда гость произнес поразительно трезвым голосом:

– Что же ты не приветствуешь меня сегодня, друг мой?

И вдруг лицо его показалось донельзя знакомым. Целеустремленный взгляд, искорка иронии в глазах. Эмилио Луна вгляделся в помятое лицо и расхохотался:

– А, Patrón! Отлично выглядите.

Было непривычно видеть Рейеса в деревне, хотя тот появлялся там каждый сезон, но неожиданно, как снег на голову, и обменивал хрустящие пачки банкнот на дюжину масок. Эмилио Луне ужасно не нравилось продавать свои работы омерзительному El Pelotas – это было все равно что собственноручно положить единственную любимую дочь в постель к педофилу, – но разве приходилось выбирать? У резчика имелось чувство собственного достоинства, но у него было и брюхо – а еще жена, кошка, осел, полдюжины детей и черт знает сколько внуков, что даже имен всех не запомнишь. Каждый мужчина, женщина и ребенок тянулись к Эмилио Луне с протянутой рукой.

Резчик встал и наспех вытер мозолистые руки. Компромисс был своего рода проявлением мужества.

– Buenas tardes, Patrón, проходите, – поприветствовал он гостя улыбкой и тут же соврал: – Я счастлив, что вы почтили меня своим присутствием в этот замечательный день, в этом забытом богами месте. Я только что доделал маску, которая приведет вас в восторг.

11 Анна

Мускулистая горничная с усеянным серьгами ухом провела Анну к Лоренцо Гонсалесу. Куратор музея был огромным мужчиной, который раздавался вширь почти так же, как и в высоту. Жиденькая бородка с трудом покрывала его дряблые щеки. Он был практически лыс, и его кожа выглядела анемичной, особенно на фоне белой guayabera[91]. Пыльные книги и увядшие растения дополняли унылую картину его рабочего кабинета. На груде бумаги лежала шахматная доска. Он играл сам с собой, то выигрывая, то проигрывая. Единственным признаком современности был календарь с котом Гарфилдом, который улыбался во все зубы.

Гонсалес протянул Анне теплую пухлую ладонь.

– Невероятно счастлив видеть вас здесь после наших приятных телефонных бесед. – Его английский был безупречен. – Присаживайтесь, мисс Рэмси. Ваш отец будет… – Он бросил в ее сторону быстрый взгляд.

– Нет, его здесь нет.

– Он приедет позднее.

Анна покачала головой.

– Он отправил вас в Мексику одну.

– Я сама себя отправила.

– Вы не коллекционируете маски.

Анну раздражало, когда мужчины превращали простые утверждения в вопросы, повышая интонацию в конце предложения, даже называя свое имя, но у Лоренцо Гонсалеса была не менее отвратительная привычка поступать наоборот.

– Я приехала, чтобы купить маску, но я не коллекционер.

Хранитель музея откинулся на спинку кресла и участливо спросил:

– Как там ваш отец? Вся эта история с центурионом была для него полнейшим шоком, надо полагать.

– Вы знаете? Здесь всем об этом известно?

– Всем, – хмыкнул он. – Это же узкий круг. Коллекционеры, исследователи, арт-дилеры, руководители музеев.

Только сейчас Анна поняла, что она была последней, кто об этом узнал.

– Все, чье мнение для него так важно.

– Но ваш отец не сдался. – Гонсалес пожал плечами. – Это хороший знак. Он верит в эту новую маску.

– Он верит, потому что вы верите.

– Я никогда не даю обещаний, пока не подержу вещь в руках, но я хотел, чтобы он получил шанс первым увидеть ее. Хочу делать своих клиентов счастливыми.

– Вы верите этому диггеру?

– Верите… – На лице Гонсалеса на миг показалась улыбка и тут же исчезла. – Поймите меня правильно. Я продаю предметы искусства. Я коллекционирую их. Я читаю. Пишу. – Он махнул рукой в сторону книжных полок. – Я знаком с исследователями из университетов, музеев, различных фондов. Я имею честь быть знакомым с миллиардерами и королями. Я знаю также и бандитов, нелегальных диггеров, контрабандистов. Я не боюсь никого из них. Все они нуждаются в моих услугах. Одним росчерком пера я могу превратить подделку в подлинник, а подлинную реликвию – в подделку. Видите, вы попали в хорошие руки.

Он изучающе посмотрел на нее и добавил:

– Ваша вера в отца очень сильна.

Ее вера – или отсутствие веры – Гонсалеса не касались. Анна решила сменить тему.

– Я собираюсь в Мехико ночным автобусом, – сказала она, надеясь, что Гонсалес предложит подбросить ее до города.

– Я бы забрал вас, но мне сначала нужно заехать в Пуэблу, так что прошу прощения, мы увидимся уже завтра на месте. Возьмите такси на автобусной остановке. Ваш отец должен был поехать с вами. Тепито не место для одинокой женщины.

Ничто так не раззадоривало Анну, как намек на то, что она не справится сама. Похоже, Гонсалес это чувствовал.