Танцуя с тигром

Летящий на эшелоне самолет оставил белый инверсионный след, разделивший небо надвое. Ее собственный рейс домой вылетает уже завтра. Она подвела итоги, считая набранные очки. Она потеряла посмертную маску. Она потеряла шанс на галерею имени Роуз Уайт Рэмси. Она потеряла Дэвида. Она потеряла Сальвадора. Она потеряла двенадцать тысяч долларов. Она потеряла отца. Но у нее все еще оставалось время, чтобы сделать правильно хотя бы одну вещь: сегодня она возьмет такси, чтобы уехать в горы и развеять прах своей матери на старой арене для боя быков, в самом красивом месте Оахаки.

Она открыла сумку и обнаружила там записку, сложенную в несколько раз. Текст в ней напоминал старомодную телеграмму.

Malinche. Постой. Необходимо дальнейшее сотрудничество. Постой. Жду тебя в «Ви-Ай-Пи Отеле» в 9. Постой. У меня есть еще один подарок.

Какого черта понадобилось Томасу сейчас? Она смяла записку в шарик и оставила ее в пепельнице, борясь с желанием поджечь гнусный клочок бумаги.

Объятая спокойствием воскресной послеобеденной дремы «Puesta del Sol» казалась толстой и сытой. Анна не была здесь с тех пор, как обнаружила проклятую маску у себя на двери. Конечно, Тигр не покажет своей морды в ярком дневном свете. А ей просто нужно было сложить вещи. Анна сказала администратору, который заступил на смену в выходные, что она выезжает, и попросила помочь с сумками через cinco minutos[321]. Она выглянула в окно. Ничего подозрительного. Она повернула ключ, побросала вещи в чемодан, не заботясь о том, чтобы сложить их или пересчитать. Когда она встала на колени, чтобы проверить, ничего ли не закатилось под кровать, на ее голову легла рука.

– No te mueves[322].

Анна вскрикнула. Рука ударила ее лицом об пол.

– Si gritas, te mato. – Если ты закричишь, я убью тебя. – Dame la máscara[323].

– No la tengo[324].

Рука отпустила ее голову. Анна медленно обернулась. Напавшим был мужчина в маске тигра, мужчина, который зарезал танцора, убил и сжег старую вдову, преследовал Анну в горах. Он доставал вещи из ее сумки. Анна свернулась калачиком, подтянув колени к груди. Из раны на щеке снова сочилась кровь. Боль была знакомой, приятной, родной. Видишь, ты ранил меня, этого довольно. Теперь уходи. Тигр подвинул себе стул и сел, положив на колени мачете.

– Где маска?

– У меня ее нет.

– Она где-то здесь.

– Кто-то украл ее у меня. – Ее испанский резко куда-то испарился. Мужской род. Женский род. Кому, черт возьми, какое дело?

– Déjate las macanas[325].

– Я клянусь, что ее у меня украли. Не нужно причинять мне вред. Нападать на американцев опасно. – Анна не могла сообразить, подходило ли сюда слово herir[326]. Она могла просто сказать ему, что это опасно – трогать американцев. – Если ты ранишь меня, то будут… – Единственное слово, которое пришло ей в голову, было слово «последствия».

– Señorita?

Администратор.

Тигр сунул мачете под ее рубашку, отрезав клочок ткани.

– Ответь ему, – прошипел он.

– Todo está bien[327]. – Она надеялась, что администратор услышит подтекст этих слов. Страх. – Я передумала и останусь еще на одну ночь.

– Bueno. Como usted lo desea[328].

Шаги стихли. Идиот оставил ее здесь. Тем временем Тигр прошел в душ и взял в руки урну с прахом ее матери.

– Что это?

– Nada.

Он потряс ее, угрожая рассыпать содержимое на пол.

– Ты думаешь, я совсем идиот?

– Не надо, пожалуйста! Это моя мама, – взмолилась Анна. – Она погибла. Она хотела быть в Мексике.

– Тогда я заберу твою погибшую маму с собой. Когда ты достанешь мне маску, я верну ее тебе.

– Я уезжаю завтра.

– Нет.

– Пожалуйста.

Тигр закрыл урну, но не поставил ее обратно.

– Я даю тебе время до пятницы. Встретимся в полночь в Монте– Альбан. У Дасантес. Приходи одна. Если ты не придешь, я смою этот мусор в унитаз в борделе, что по дороге на Герреро. Ты поняла?

Анна повторила свое задание:

– Я собираюсь достать для тебя маску.

Это был самый простой способ сотворить свое будущее. Я собираюсь найти маску. Я собираюсь умереть в этой вонючей комнатушке в гостинице. Я собираюсь потерять свою маму навсегда.

Тигр бросил свой мачете на стул.

– Если ты обманешь меня, то я убью тебя, твоего симпатичного женишка и его уродливую мать.

Анна рискнула пошутить:

– И мать? Точно? Обещаешь?

– В качестве подарка. – Он встал, но вдруг остановился. – Ты дева?

– Есть ли у меня Дева? – Она дотронулась до кулона со святым Антонием.

– Нет. Ты – девственница?

Она думала, что кошмар почти закончился, но, возможно, он только начинался.

– Нет, – сказала она еле слышно.

Он пощекотал ее ножом между ног. Анна всхлипнула. Кожа. Она ничем не могла защитить.

– Плохо, очень плохо, – сказал он, поворачиваясь. – Мне не интересна la chingada[329].