Танцующая для дракона

Глубоко вздохнула, медленно стекла по стене. Ухватилась за уступ и бесшумно скользнула на балкон.

Обернулась — и дыхание снова замерло в груди.

Пламенный взгляд дракона ударил в меня, чудом не отшвырнув назад.

За перила.

Одно движение — и пальцы Даармархского сомкнулись на моей шее, а я оказалась распластана по колонне. Холод камня вливался в обнаженную спину, вязь таэрран раскалилась под широкой ладонью.

— Ты все слышала.

Это был даже не вопрос, приговор. Я прочла его в алом пламени, ворвавшемся в меня с яростной силой. Огнем прокатившись по венам, оно плавило изнутри, разрастаясь пожаром, способным испепелить дотла.

— Я пришла к тебе.

Ответ родился сам собой.

Я ничего такого не думала, даже не представляла, что с губ сорвутся эти слова, но они сорвались. Или ворвались в хриплый шепот: единственное, на что я сейчас была способна.

Ладонь, удерживающая меня, дрогнула. Он чуть ослабил хватку, но жесткий излом губ и едва уловимо дрогнувшие крылья носа по-прежнему выдавали в нем зверя. Пламя больше не жгло, я снова могла дышать, только раскаленный воздух скользил по коже. Одна-единственная ошибка — и все.

Я сорвусь.

Так же, как у той башни, огибая которую, мне приходилось вглядываться в запечатанную камнем неизвестность, слушая рокот океана за спиной. Сейчас я снова встречала каменный взгляд, вот только камень этот был раскален. Раскален настолько, что даже мрамор под моей спиной разогрелся.

— Я искала встречи с тобой. Мэррис мне отказала.

— Зачем?

Шаг — и я снова стою над пропастью, а в тело впивается острый угол камня. Этот угол — прикосновение его локтя к лифу и близость, которая мешает мне мыслить здраво.

«Держи равновесие и думай о том, куда хочешь прийти».

Сколь бы ни была велика его сила, Даармархский — мужчина. Всего лишь мужчина, и он меня хочет. Пусть даже в слова Хеллирии верилось слабо (что из-за меня он отказался от Ибри и остальных), я помнила ответ его тела в ту ночь на моем балконе. Я чувствовала сжигающий его огонь — ураганный, неистовый, — и этот огонь был единственным, что могло меня сейчас спасти.

— Из-за нее. — Я положила руку поверх его ладони, ощущая, как она каменеет еще сильнее. — Из-за таэрран. Только рядом с тобой я вновь становлюсь пламенем.

Пальцы на моей шее сжались сильнее, а потом расслабились. Чего нельзя сказать о его лице: сейчас оно было еще более хищным. Сквозь мужские черты проглядывал дракон, и раскаленная родовая печать на его груди полыхала так, что одежда начинала дымиться. Ладонь Даармархского скользнула по моей шее и ключицам обманчиво легко, а потом он отступил. Вглубь балкона, прислонившись к каменной кладке, наполовину занавешенной балдахином вьюна.

— Раздевайся, — последовал приказ.

Прямо здесь?

Я прикусила губу, удерживая готовый сорваться вопрос, но тут же исправила эту оплошность, облизнув пересохшие губы. Видеть глаза Даармархского отсюда я не могла: их почти полностью скрадывала тьма так же, как и резкие черты, поэтому просто подхватила сплошной облегающий лиф, протягивая его наверх и снимая через голову. Чувствуя, как остывающий воздух бежит по разгоряченной коже, как твердеют вершинки сосков, когда плотная ткань скользит по ним, задевая краями и освобождая внезапно ставшую тяжелой грудь.

Избавилась от легких удобных туфель, а после, положив ладони на шаровары, медленно потянула их вниз.

Он смотрел на меня, но я смотреть на него не могла. Точнее, не могла видеть его реакцию, и все, что мне оставалось, — лишь продолжать. Оставшись полностью обнаженной, выпрямилась, когда последовал следующий приказ:

— Расплетай волосы. Медленно.

Коснулась пальцами ленты, развязала ее, пропуская сквозь пальцы. Тяжелые пряди, освобождаясь одна за другой, падали на плечи и грудь, скользили по коже шелком, стекая до талии.

— А теперь танцуй, девочка, — негромко произнес он. — Танцуй для меня.

Втекающий в меня через ступни холод сейчас был и то более жарким, чем его голос, но я отмела эту мысль. Вздохнула (глубоко, позволяя воздуху наполнить каждую клеточку тела), а потом мысленно отбросила себя в свое первое выступление.

Перед глазами мелькнула возносящаяся к небесам башня, на которую мне предстояло подняться, и высота, с которой предстояло упасть. Музыка — тишина и звучание сердца, первый удар барабанов.

Я скользнула по мрамору: коснувшись пальцами колонны, отрываясь от пола и взлетая на перила. На перила или на натянутый до предела канат, по которому шагнула, раскинув руки. Ветер подхватил волосы, взметнул их, чтобы опустить на обнаженное тело покрывалом.

Удар барабанов.

И еще один шаг вперед.

Я медленно приближалась к центру, чувствуя, как от рождающегося внутри чувства разогревается кровь. Понимая, что идти нужно только вперед и не думать о том, что делаю, потому что иначе я не полечу вниз, а упаду.

Перила-канат зашатались перед глазами, и я замерла, ведомая только своей звучащей внутри музыкой. Мягко вскинула руки, сливая воедино ледяные пальцы и теплеющие ладони.

А потом скользнула вниз на раскинувшийся плитками мрамор.

Или в рассыпающуюся искрами темноту.