Танцующая для дракона. Небо на двоих

Не в силах сдерживаться, я схватила подушечку и от души запустила ей в стену.

Как так получается, что он снова, раз за разом выводит меня из себя?!

Как?!

Даже сейчас, когда прошло столько лет.

Раньше меня всегда спасали танцы, а сейчас… Я даже не представляю, как давно я танцевала по-настоящему. Так, чтобы искры перекрывали любое, даже самое сильное пламя, чтобы сердце колотилось в унисон барабанам.

Я действительно давно не танцевала, но шаровары и удобная одежда были неизменными спутниками, особенно в поездках. Я не представляла, как можно путешествовать в платьях, поэтому сейчас вновь нырнула в разобранные служанками наряды и выбрала самые легкие удобные штаны и такую же свободную тунику.

Перед началом стоило как следует разогреться (особенно учитывая, сколько лет мои мышцы спали). Да будет хорошо уже лишь то, что они не превратились в кошмарные деревяшки!

Я переоделась, заколола косу так, чтобы волосы не мешали, и вышла на балкон.

Начала с дыхания, позволяющего в тишине почувствовать свое сердце и успокоиться. Потом разминала ноющие, непривычные к забытым нагрузкам мышцы, разогревая их до той минуты, пока не почувствовала, что смогу танцевать. Потом поднялась и…

В первом же неловком, рваном движении поняла, что не чувствую музыки. Во мне ее не было. Лишь беспросветная глухая тишина, пустота, за которой не осталось чувств. Ни отчаяния, ни страха, ни ярости, что во мне вызвал завтрак с Витхаром. Для танца нужен костер, взлетающее до небес пламя, дикое, необузданное. Во мне же было лишь забытое ощущение движения и чувство безвозвратно утраченного. Я еще подвигалась по балкону, ловя солнечные лучи обнаженными участками кожи, но тщетно.

Из этого ничего не выйдет, стоило понять это сразу.

Я отказалась от танца, и он отказался от меня.

Кажется, навсегда.

Я попросила служанок приготовить купальню, и когда вода была разогрета, сбросила одежду, направляясь туда. Не представляю, сколько я лежала, перебирая минуты тишины, прислушиваясь к журчанию обновляющего купальню небольшого водопада и разглядывая ароматические палочки, источавшие мягкий дым.

Вспомнился и Эрган со своей возлюбленной танцовщицей, и наше огненное шоу.

Я больше не танцую в огне, да что там, я больше его не чувствую, хотя стараюсь изо всех сил. Искры, которые высекают наши столкновения с Витхаром, будоражат, заставляют сердце биться чаще, но гаснут, не долетая до земли. Я так хотела избавиться от боли, так хотела избавиться от чувств, что казались мне лишними… и мне это удалось.

Действительно удалось.

Кажется, в эту минуту я по-настоящему поняла Витхара. Как вспыхивало его пламя рядом со мной и как оно гасло, стоило ему закрыть дверь и отрезать себя от меня.

Осознание этого на миг заставило задержать дыхание, а после я поспешно поднялась. Насухо вытерлась полотенцем, набросила халат и вышла из купальни. Остановившись у зеркала, закусила губу, пытаясь понять, как быть дальше, когда в дверь осторожно постучали, и ко мне заглянула служанка.

– Местари? Вы уже отдохнули. – Она улыбнулась и поклонилась. – Вот. Вам просили передать.

Свернутую трубочку письма я взяла не сразу.

– Кто?

– Эссари Мэррис.

– Выброси.

Служанка перестала улыбаться, но тут же кивнула и направилась к дверям.

– Постой.

Девушка остановилась, я глубоко вздохнула и протянула руку, в которую она вложила послание. После чего быстро покинула комнату.

Я развернула письмо и прочла скупые строки: «Думаешь, устроишь нам встречу – и будешь жить долго и счастливо? Ошибаешься, Теарин. Ты будешь страдать всю жизнь. Ты будешь жить с этим».

Горло словно сдавила невидимая рука.

Я сжала крохотный свиток в ладони, комкая его, сминая с такой силой, что он жалобно затрещал. Будь мне подвластно пламя, я бы просто обратила это письмо в горстку пепла. Заставила осыпаться горящей крошкой, как в свое время от письма Мэррис осыпалось мое сердце. Осыпалось все, что в нем оставалось.

Я хлопнула дверью едва ли слабее, чем утром громыхнул Гаяр.

– Эста, – позвала служанку, заглянув в отведенные девушкам-служанкам покои. – Эста!

Она мигом метнулась ко мне, позабыв про сладости, которыми лакомилась вместе со второй служанкой.

– Где находятся покои эссари Мэррис?

– Я… я не знаю, но могу выяснить.

– Выясни.

Эста выбежала за дверь, Лима подскочила, прижимая руки к груди, словно я собиралась на нее наброситься. Я и впрямь собиралась – только не на нее. Собиралась посмотреть Мэррис в глаза и спросить, как она будет жить с тем, что убила моего ребенка. Небо, я впервые в жизни готова была вцепиться ей в волосы и таскать до тех пор, пока она не заверещит от боли. Меня колотило, трясло, в груди полыхало забытыми чувствами.

Запоздало подумала о том, что говорил Витхар, – о том, что Мэррис под арестом, и о том, что, возможно, никаких покоев у нее уже нет, но развить эту мысль мне не позволили. Эста вбежала в комнату, вслед за ней шагнул один из хаальварнов.

– Местари Ильеррская, вы желали видеть эссари Мэррис?

Я кивнула.

– Пойдемте. Я вас провожу. Она сейчас прощается с внуком, а после сразу уедет.