Танцующая для дракона. Небо на двоих

Ни Ильеррская, ни наша команда, которая сейчас осталась внизу в конференц-зале, не могли заставить меня это решение изменить. У меня постоянно жужжал смартфон (я выключила звук): звонили и Бирек, и Гелла, и даже Ленард, но я понимала, что сейчас не время для разговоров. Слишком велико было искушение снова поддаться привычному «я должна, потому что».

Нет.

Не должна.

Из этой ситуации все-таки есть один выход, и это замена Гроу. Либо его извинения (второе еще менее вероятно, чем первое). Если предположить, что он все-таки извинится… После такого я даже могла пойти на кратковременное сотрудничество с ним в Лархарре. Увы, больше я пока ничего представить не могла, поэтому взяла телефон, перевела его в режим «занята» и открыла архивы Ильеррской.

Глава 8

Ильерра

Огонь обжигает горло и плавит легкие, он плавит меня всю. Душит, сжимается кольцом на шее охватившая ее таэрран.

– Теарин! – Чей-то голос врывается в воспаленное сознание.

Я уже почти ничего не понимаю, перед глазами – пелена пламени, оно повсюду, оно берет начало во мне, изменяет мое тело.

– Теарин, нет!

Рывок возносит меня вверх, следом – во тьму, воздух становится обжигающе холодным, я шиплю, пытаясь вырваться из цепкого кольца рук, но оно все плотнее обхватывает меня. Все сильнее запах горелой ткани, от дыма слезятся глаза, я чувствую, как огонь и сила начинают меня покидать. Дыхание рваное, через раз, а сердце, напротив, колотится с такой силой, что чудом не рвется прямо в груди.

– Теарин, девочка… ну же, успокойся. Успокойся. – Кто-то гладит меня по голове, но эта рука дрожит.

Дрожит, как и голос, который теперь уже более отчетлив, и я пытаюсь вздохнуть. Вдохнуть прохладный живительный воздух, а не жидкое пламя, что окружало меня последние несколько минут.

– Ну, ты меня и напугала. – Теперь я, кажется, понимаю, кому принадлежит этот голос.

Бертхард.

Рывком освобождаюсь из его рук, залепляю пощечину, от удара боль отдается даже в кисть.

– Тихо! – Он вскидывает руки, глядя мне прямо в глаза. – Тихо!

– Предатель, – шиплю я, озираясь по сторонам в поисках хотя бы чего-то, что можно схватить, чем можно защищаться.

Только сейчас понимаю, что мы в коридоре и что здесь нет стражи. Кроме него. Волосы опалены, на щеке и скуле наливаются кровью следы от моих ногтей, верх одежды до пояса истлел, ярко горят родовые узоры. Глаза тоже горят – алым, зрачки вертикальные.

– Мне пришлось забрать твой огонь, – объясняет он. – Ты начала оборот… Как такое возможно?!

Хотела бы я знать, как такое возможно, но Бертхард качает головой:

– Потом. Нам надо уходить сейчас, ты нужна Ильерре.

Что?!

– Дни Горрхата сочтены, – резко говорит он, – каким бы ни был исход этой битвы…

Битва!

Только сейчас я вспоминаю, с чего все началось, или чем все закончилось. Дозорные сообщили о прибытии Витхара, о волнениях в пустошах. Но не могу отделаться от того, что сказал Бертхард: «Дни Горрхата сочтены». Что он имел в виду?

– Пойдем, я все объясню по дороге, – говорит он, протягивая мне руку. – Сейчас мне надо вывести тебя отсюда.

– Объясняй, – резко говорю я, но руку не принимаю.

Каменный ход узкий и низкий, но мне вполне хватит места, чтобы не касаться Бертхарда.

– Мятеж зрел уже несколько лет, – говорит он, пока мы идем. – Первые годы правления Горрхат просто уничтожал всех недовольных… За любое неосторожно брошенное слово казнили без разбирательств.

Мне становится страшно. Сколько людей он убил просто за то, что они… Я прикрываю глаза. Сейчас не время об этом думать.

– Впоследствии стало еще хуже. Он устроил отбор, требовал себе женщин из знатных родов. Семьи, которые отказались прислать дочерей, приравнивались к изменникам. Все это время он накачивал себя кровью драконов и, видимо, окончательно повредился умом. Потому что в конце концов объявил, что все десять девушек станут его женами одновременно. Одну из них он изнасиловал, когда она отказалась добровольно взойти с ним на ложе. Когда ее отец вызвал насильника на поединок, Горрхат порвал того в клочья. Его, его жену, младшую сестру той девушки, хотя она умоляла их пощадить.

Меня замутило, и я остановилась, чтобы перевести дух. У самой лестницы приложила ладонь к таэрран, вцепившейся в мою шею своими отравленными ржавыми крючьями.

– Теарин, все в порядке? – Бертхард заглянул мне в глаза.

«Нет», – хотела сказать я, но вместо этого оттолкнулась от стены и зашагала по ступеням.

– После этого он объявил Ильерру закрытыми землями, разорвал все торговые соглашения, по его приказу все подземные пути завалили камнями. Мы оказались полностью отрезаны от мира.

Я споткнулась, но вовремя ухватилась за скользкую холодную стену, покрытую мхом. Мне некуда было бежать. Когда я думала о ментальном приказе Горрхату, я даже не представляла, что бежать мне попросту некуда. Из города было не уйти (только в пустоши – за голодной смертью). Долина, где можно продержаться какое-то время, сейчас почти уничтожена, а горожан он заставил бы меня выдать. Да что там, я сама бы вышла к нему, если бы возникла угроза чьей-то жизни.

– Янгеррд? – коротко спросила я.