Танцующая для дракона. Звезды падают в небо

— Местари Ильеррская… местар Флангеррманский, он… — еле слышным шепотом выдохнула Фархи, когда мы вышли на балкон. — Он уехал.

Уехал?!

Уехал…

Уехал.

Эта мысль отозвалась во мне одним резким ударом сердца.

— Спасибо, — тихо сказала я.

— Местари Ильеррская…

— Сейчас вам лучше пойти к себе.

Может, это звучало неблагодарно, но я не хотела ни с кем разговаривать. Чуть позже я найду в себе силы по-настоящему поблагодарить нэри за все, что нас связывает. Чуть позже, но не сейчас.

«Не сейчас» затянулось.

На праздник, посвященный помолвке местара, я, разумеется, не пошла. Того, кто попытался бы привести меня насильно, спалила бы лично, но никто не пытался. Любовницам не место на семейном торжестве.

Мне принесли ужин, но я к нему не притронулась.

Не раздеваясь, легла поверх покрывал, подтянув колени к груди, но сон не шел. Зато не покидали мысли о том, что где-то там сейчас Витхар празднует помолвку. Было бы легче, если бы я могла плакать, но я не могла. Так и лежала, пока ночная тьма не сгустилась до черноты, а высеченные полумесяцы лун не разошлись друг от друга так далеко, как это возможно. Узор медальона Янгеррда отпечатался на моей ладони, но я по-прежнему не выпускала его из рук. То проваливалась в липкую дрему, то снова возвращалась в реальность. Впрочем, ее, как и счет времени, я потеряла уже давно. Даже боль притупилась, оставив лишь легкую пульсацию внутри: там, где во мне билась новая жизнь.

Поэтому когда из темноты выступил мужчина, я не сразу поверила своим глазам, а поверив, резко села на кровати.

— Я вернулся за тобой, Теарин. — Голос Янгеррда звучал глухо. — У нас будет единственная возможность уехать. Сейчас. Ты пойдешь со мной?

Он протянул мне руку, чтобы помочь подняться, но поднялась я сама. А в раскрытую ладонь молча вложила медальон.

Зингсприд, Аронгара

В двухкомнатной квартире можно много всего делать. Например, носиться с Бэрри с первого этажа на второй, не рискуя влететь в диван или в кресло. Квартира сдавалась без мебели, поэтому обстановкой предстояло заниматься мне. Мне же, к слову, предстояло сегодня спать на полу, но я решила, что это небольшое неудобство, зато не буду вдыхать оставшийся на подушке запах кофе и сигарет.

Дерьмо.

Вот же дерьмо.

Можно сколько угодно уверять себя в том, что мне все равно, но мне не все равно. А еще у меня даже кофемашины нет. Есть только миски Бэрри и корм Бэрри. К счастью, есть кухня, но чашек в ней тоже нет. И холодильник, в котором тоже ничего нет, зато есть я, которой все это надо купить.

Завтра.

Потому что сегодня… Сегодня уже почти час ночи, в Ферверне почти девять утра.

Ненавижу Ферверн!

Ненавижу Гроу!

И себя тоже ненавижу — за то, что в очередной раз повелась на все это «я хочу строить с тобой отношения, бла-бла-бла». Пока я не возненавидела и всех остальных, подцепила Бэрри на поводок и пошла с ней исследовать новый район. Здесь поблизости располагалась набережная, там выгуливать виаров было нельзя, но в конце улицы мы обнаружили парк. Гораздо больше того, что располагался у дома Гроу.

Вот за что люблю Зингсприд — так это за то, что парков по районам разбросано море. Наверное, это самый зеленый город Аронгары, и, находясь здесь, на время можно забыть о том, что в основном наш мир состоит из огнеупорного стекла и металла.

— Пойду за кофе, — сообщила я Рону, хотя прекрасно понимала, что за кофе мы пойдем все вместе.

— В два часа ночи?

— Двух еще нет.

— Без четверти нет, да.

— И вообще. У вас смена, так что вам кофе не повредит.

Рон вздохнул.

— Что это только что было? — поинтересовалась я.

— Если скажу: Танни, тебе надо поспать, ты меня пошлешь?

— Нет. Но спать я буду, когда захочу.

Вальцгард усмехнулся.

— Логично.

— Мне кажется или ты хочешь что-то еще мне сказать?

Он покачал головой, а я пожала плечами. Лоток с круглосуточным кофе «Взбодрись», которых по Зингсприду разбросано ничуть не меньше, чем парков, а то и больше, встречал меня показательно бодрой девушкой в форменном фартуке.

— Доброй ночи, эсса. Что бы вы хотели?

Полить кофе Гроу.

— Дайте мне самый крепкий кофе, который у вас есть. И самый острый.

— У нас есть с перцем, но…

— С перцем пойдет.

Рон за моей спиной кашлянул.

— Что, милый? — спросила я. — Тебе взять с молоком?

После этого он больше не пытался намекать мне на то, что я веду себя как-то неправильно, и вообще молчал. Обиделся, наверное. Что касается меня, я пила кофе, позволяя ему жидким огнем растекаться по венам. Не знаю, как чувствуют себя иртханы, когда у них передоз пламени, но у меня точно был передоз. Такого простого человеческого огня, который зовется любовью и который мне в очередной раз предстояло из себя вытряхивать за ненадобностью.

Бэрри, счастливая (прогулок ей сегодня перепало на несколько дней вперед), еще побегала по квартире, а потом вырубилась на втором этаже, что касается меня, я распахнула дверь и вышла на балкон.