Танцующая пустоту

– Но это же не мелочь! Настроение женщины – совсем не мелочь. Никогда. И вы, как старый ловелас, это знаете.

– О, это всё в прошлом! Вы заходите к нам в гости! – Мышиный король оживился. – Вам у нас понравится в бункере. Тем более, там появилась хозяйка. Кстати, солнечный луч, который я тогда поймал, помните? Он прижился и растёт у меня за решёткой.

– Вам бы выпустить его, что ли…

– Да, он уже совсем большой. Пора, наверное, выпускать в открытый космос. Но сперва приходите посмотреть! Луч назначен королевским советником, так что всё у нас не просто так.

Люся поняла, о чём говорили харм и Мышиный король. Она всегда чувствовала своё влияние. Конечно, не думала, что оно сильно настолько… Да, не стоит духам влюбляться! Никогда-никогда! Влюблённость – прихоти солнца, забава для людей.

Люся поняла свою ответственность за перемены в мире, однако не чувствовала себя виноватой… Слишком человеческое чувство – вина. Оно вредит.

Люся исчезла надолго, и неизвестно, в каких грёзах она блуждала. Кто-то говорил, она не вернётся…

Но Люся вернулась. Она наслаждалась шорохом привидений, гулом поездов, прибывающих и отъезжающих, и глухими отголосками Метро-2. Её развлекали деловитые ёжики, бегающие со станции на станцию, и ауэллы, блуждающие вдали. Люся не спешила – осматривалась, оглядывалась. Долго летела по тоннелю, дала сёстрам закружить себя, завертеть в вихре-шёпоте, в дикой, им одним понятной лихой игре! Люся чувствовала, что натанцевалась всласть. Если бы Люся была человеком, то заметила бы, как повзрослела. Но она душа Подземки – неудержимая, свободная, способная измениться и остаться прежней одновременно!

Когда Люся появилась на «Менделеевской», то увидела Вадима, который приехал с «Савёловской» («Савёловская» – save love) и только собирался переходить на кольцо. Люся обрадовалась.

– Вадим! Постой со мной минутку. Я хочу сказать тебе важное. – Она обернулась, будто пыталась понять, подслушивает ли кто. Потом наклонилась к Вадиму и сказала: – Я люблю тебя.

– Да, но мы с Векшей…

– Послушай, это ведь совсем не то… Ничего не говори. Векша прекрасна, она истинный человек – таким несовершенным может быть только человек! Я не человек, Вадим. Я не смогу любить тебя как девушка. Я люблю тебя по-другому – как любят люди ветер, солнце, как обитатели подземки любят прохладу. Мне не нужно от тебя вечности – детей – бесконечного продолжения рода, которого вы, люди, требуете друг от друга. Я сама вечна! Но, может быть, тебе будет приятно, что свободная душа метро полюбила именно тебя.

Вадим улыбнулся. Он понял Люсю, и она узнала в нём брата – свободного и непокорного духа, неведомой силой заключённого в человеческое тело.

В тот вечер он не позвонил Векше, и не знал, было ли это предательством. Точнее – он просто отключил телефон. «Скажу, разрядился. Ревнивая Векша! Всё время приходится обманывать её. Не каждый же день я могу погулять с духом, поболтать о тайнах жизни. Да, надо всё у неё расспросить. Станем ли мы духами, как она, после смерти? Будет ли нам скучно без тела? И как ей без тела – ест она, пьёт? Не понимаю».

Они говорили. Вадим чувствовал, что такой день так просто не повторяется. Где-то далёко билась в телефонную трубку Векша, Вадим улыбнулся: как она его любит! А вот девочка-дух – и тоже любит его, по-своему. Жизнь удалась!

Разговор летел легко, как новый поезд между станциями. Они говорили о самом важном, о таком, что передать совершенно невозможно, да и не нужно.

– Знаешь, – сказал Вадим. – Мы, люди, очень похожи на вас, добрых духов Подземки.

– Ты о чём?

– Мы такие же, как ты. Когда-то вышли из тьмы. Солнце было для нас болезненным. Мы даже кричали, когда его увидели… Только никто из нас этого не помнит.

– Как это?

– А вот так. – Вадим подмигнул. – Люди рождаются, выходят на свет. Они чувствуют свет как опасность. Тебе страшно было видеть солнце впервые?

– Очень страшно. Я думала, что умру.

– Людям тоже так кажется. Поначалу. Они боятся света, кричат, когда рождаются. Правда, они совсем маленькие, слабые. А потом – ничего так, вырастают, становятся сильными. Даже классно.

– И вас тоже призвала… любовь?

– Насчёт любви не знаю. Люся, я обычный парень, я не умею рассуждать глубоко! Наземный и неглубокий, ты же меня знаешь.

И Вадим запел джазовую мелодию – как всегда, бессмысленно, просто потому, что она привязалась. Иногда в джазовых песнях нет настроения, и тогда они не грустны и не веселы, бездумны и даже бессмысленны, как сама жизнь. «Мальчик-импровизация, как с ним интересно!» – подумалось Люсе.