Танцующая с бурей

Мысли Масару вдруг потекли плавно. Остатки лотосового дурмана в его теле подарили ему странное спокойствие среди царящего вокруг ада. Прищурившись, он наблюдал, как зверь замер: жестокий клюв, гордый взгляд. Он бил крыльями по клетке, и на его оперении вспыхивали крошечные дуги молний, мчась к маховым перьям.

Не думай о нем как о живой легенде. Думай, как о звере, о любом другом звере, на которого ты охотился. Он хочет улететь. Освободиться. Как и любая другая хищная птица.

Грозовой тигр рычал, как будто предчувствовал недоброе.

Как натаскивают диких птиц? Замани его в ловушку и заставь подчиниться?

Масару сглотнул.

– Акихито, Касуми взяла с собой лезвия нагамаки, которые дал сёгун Канеда?

Великан кивнул.

– Конечно.

Лицо Масару превратилось в маску, твердую, как камень, дождь стекал с него, как с гранита. Сжав пальцы в кулаки и не сводя глаз с арашиторы, он потер губы костяшками пальцев.

– Принеси мне самый острый клинок.

12. Слезы под дождем

Юкико присела на носу, бледный мальчик скрючился рядом, наблюдая, как зверь бьется о прутья клетки. Она снова погрузилась в Кеннинг, чувствуя лишь всеобъемлющую ярость со слабым запахом озона. Она пыталась передать ему сожаление и сострадание, заполняя его разум беспомощными предложениями. Ей хотелось, чтобы он почувствовал себя в безопасности, в тепле. Но все ее попытки были отвергнуты – в ответ она слышала лишь тревожный гул попавшего в ловушку насекомого.

Когда к носу подходил кто-нибудь из облакоходов, Кин сжимался в клубок. Юкико наконец поняла, что он страшно боится матросов и старается стать незаметным.

– В чем дело? – спросила она.

– Мне нельзя появляться перед ними в таком виде, – прошипел он.

– В каком таком? О чем ты?

– В таком! – закричал он.

Юкико нахмурилась.

– Кто ты, Кин?

И в это время всего в нескольких футах от «Сына грома» небо пронзила еще одна ослепительная молния, осветила бездну под днищем судна и устремилась к распростершейся внизу земле. Юкико вздрогнула и вжалась в бочки с чи. Она бросила испуганный взгляд на воздушный шар над их головами, напряженно раскачивающийся в схватке с муссоном.

– Что произойдет, если в нас ударит молния? – прошептала она.

– Смотря куда она ударит. Если в топливо, то топливо загорится, и мы сгорим. Если же она ударит в воздушный шар…

И бледными тонкими руками он быстро показал, как воздух начнет рывками выходить из шара, который рухнет на палубу, и все взорвется. Прищурившись, Юкико сквозь пелену дождя увидела, как отец подошел к клетке с арашиторой, остановился в нескольких футах от нее и взял метатель дротиков из рук Касуми. Зверь взревел, снова взмахнул крыльями, и несколько облакоходов покатились по палубе, подгоняемые воздушной волной. Отец тщательно прицелился и опустошил всю обойму дротиков с черносном в бок несчастного существа.

Она почувствовала укол острой боли, погружающей в сон, омраченный бессильным гневом. Она почувствовала сжигающую ненависть зверя, излитую на ее отца, услышала клятву разорвать его пополам и омыться в его крови, как в свежем горном потоке. Но яд уже потек по его венам, накрывая его тяжелым мороком душного дурного забвения.

На палубу поднялся Акихито с нагамаки сёгуна, держа его за длинную рукоятку. Он вынул меч из кожаного чехла, и в зеркальной стали отразились всполохи молнии, сверкнувшей в опасной близости от правого борта. Страх сдавил Юкико горло, и она, позабыв о Кине, побежала по палубе к клетке, к отцу, который уже открывал дверь.

– Ты собираешься убить его? – закричала она. – Не делай этого!

Масару удивленно обернулся.

– Откуда ты взялась? Марш под палубу!

– Он ничего не сделал!

– Мы не убиваем его, – покачала головой Касуми. – Но он разнесет корабль, если продолжит петь песнь Райдзина.

Один из впередсмотрящих выкрикнул предупреждение, и Ямагата резко крутанул штурвал вправо. Из темноты перед судном вынырнули зазубренные пики горных вершин, ощерившиеся острыми скалами, которые едва не пропороли киль корабля. Матросы снова вознесли молитвы о спасении, а охотники низко присели, когда капитан добавил топлива в работающий из последних сил двигатель. Судно приподнялось на несколько футов, чтобы преодолеть опасные каменные клыки.

Охотники медленно, неуверенно поднялись, пытаясь устоять на палубе. Юкико взглянула прямо в глаза отцу, не в силах изгнать страх, несмотря на заверения Касуми.

– А что ты собираешься сделать? – спросила она, страшась ответа.

Масару взялся за нагамаки.

– Подрежу ему крылья.

Юкико в изумлении открыла рот, и глаза ее засветились яростью.

– Что? Зачем?