Танцующая с лошадьми

Бо не сразу понял, чего от него хотят, и заколебался. Почувствовал, как она сжимает его ногами, услышал ободряющие слова и вдруг взмыл в воздух. Его мощная мускулистая спина растянулась под ней, когда он перепрыгивал через машину. Она была Ксенофонтом, слышала шум сражения внизу, а ее тело и вся она доверились мужеству животного, на котором сидела. И стала могущественной, защищенной, талантливой. Стала воплощением гнева и славы. Просила об одном – уцелеть. Мир замер. Она хотела вскрикнуть, но не смогла. Зажмурилась, потом открыла глаза, но увидела только небо и автомобили, которые пытались уйти от столкновения. Потом они тяжело приземлились, Бо споткнулся на скользкой дороге, и она едва не свалилась, повисла, яростно хватаясь за слишком длинные поводья, гриву, за все, что попадалось под руки, чтобы удержаться.

Едва касаясь ногами земли, он скакал галопом по дороге. Кряхтя, Сара ухватилась левой рукой за сбрую, подтянулась и взгромоздилась на спину коня. Теперь они были уже далеко, свернули в боковую улицу, ведущую к каналу, и шум транспортного затора и истерических автомобильных гудков стал постепенно стихать.

– Кто твой первый свидетель?

Наташа послала еще одно сообщение Бену: просила проверить, все ли документы для утреннего слушания на месте, и уточняла, будет ли он у здания суда через тридцать минут. Они с Конором сидели в кафетерии.

– Детский психолог. Один из наших. Собираемся напугать мужа, показывая, что можем выдвинуть обвинение в жестоком обращении с ребенком. Харрингтон тем временем вместе с солиситором по-тихому обрабатывают миссис П., склоняя ее разрешить мужу доступ в обмен на лучшую финансовую компенсацию.

Я не полный идиот, написал в ответ Бен.

Это мне решать, ответила она.

– Жена получит что хочет, – с горечью сказал Конор. – Ей больше не придется и пальцем шевелить, а имя идеального отца будут обливать грязью. Никогда бы не подумал, что вы будете вести нечестную игру.

Она слегка подтолкнула его локтем:

– Это единственный способ оставить ребенка с матерью. Послушай, Конор, это развод. Ты бы сделал то же самое на моем месте. – Она бросила взгляд на зеркало на стене. – Как у меня волосы? В порядке? Харрингтон говорит, будет пресса.

– Все хорошо.

Она не могла допустить ни малейшей ошибки. Было жизненно важно не только выиграть это дело, но и сделать его образцовым для Майкла Харрингтона. Его предложение не выходило у нее из головы, она вспоминала о нем, как о подарке, когда все другие обстоятельства ее жизни становились нестерпимыми. Что ее ждет по другую сторону? Безусловно, было бы неплохо не иметь каждодневно дела с клиентами. Она вспомнила Али Ахмади. Если она перейдет в «Харрингтон и Левинсон», подобной ошибки она уже не сделает никогда.

Она не сказала Конору о предложении. Не хотела признаваться себе, почему этого не сделала.

Он дотронулся ногой до ее ноги:

– У меня относительно свободное утро, поэтому довезу тебя, а потом доставлю твои вещи домой.

– Уверен? – удивилась она.

– Вполне. Заметь, я не обещаю, что распакую их. Не ожидай, что я готов играть роль домохозяина. Еще рано.

– Спасибо, Конор.

– Нет проблем, Дока. У меня правда ничего не назначено на это время. Я свободен как минимум еще час.

– Спасибо за то, что предложил пожить у тебя.

Он смотрел на свои ботинки, а когда поднял голову, вид у него был удивленный.

– Почему ты это говоришь? Ты ведь не гостья. – Он нахмурился. – Хочешь сказать, это временно? Что я временная база?

– Не говори глупости. Я правда не знаю, сколько это продлится. У меня не было времени подумать об этом. Даже не знаю, стоит ли бросаться…

– Из огня да в полымя.

– Я этого не говорила. Но ты как-то выразился, что мы оба запутались.

– Я сказал, что мы в одинаковой степени оба запутались. Госпожа адвокат, не искажайте факты.

Подошла Наташина очередь заказывать кофе.

– Простите. Мне, пожалуйста, без кофеина, с обезжиренным молоком.

– Другое название «Зачем его вообще пить», – подхватил Конор. Девушка за прилавком грустно улыбнулась, будто слышала шутку всего несколько сот раз за день. – А мне двойной макиато.

– Конор, дай мне закончить это дело. Сейчас не могу больше ни о чем думать.

Она ждала, что он что-нибудь скажет, но он промолчал.

– Я буду платить, – решительно и весело сказала Наташа и полезла в сумочку. – Самое меньшее, что я могу сделать. Ты ведь из-за меня пропустил завтрак. Кекса хочешь?

Наташа заглянула в бумажник.

Ральфа нигде не было видно. Сара въехала во двор мебельной фабрики и повернула за угол. Там фургоны для доставки грузов загораживали автостоянку от посторонних глаз. Она прерывисто дышала, лицо было мокрое от дождя, ей пришлось вытереть глаза, чтобы лучше видеть. Сара спешилась. Бо был весь в поту. События последних двух дней его потрясли. Ему было холодно под дождем, который превратился в ливень. Ей пришлось натянуть поводья, чтобы заставить его идти за ней.

– Ральф? – позвала она.

Никто не отозвался. На нее лишь равнодушно взирали пустые глазницы окон административного корпуса. Шум дождя заглушал ее голос. Рабочие начнут собираться не раньше чем через полчаса.