Танцующая танец цветущей черешни

Они все равно уйдут. Раньше или позже. Убегут подальше или будут где-то поблизости. Все будет зависеть только от вас, от их уверенности в вашей любви. А если не уйдут, то вы сами начнете выталкивать их во взрослую жизнь, как птенцов из гнезда. Но не будет ли это слишком поздно? Смогут ли они тогда расправить свои крылья, не побоятся ли полететь?

Однажды, придет время, и вы останетесь вдвоем, родители взрослых детей. Только тогда вы поймете, какие отношения вы создали в своей жизни. Будет ли вам о чем говорить вечерами? Будет ли вам уютно целыми днями вдвоем?

Амелия переключилась со своих размышлений на поиск такси. Отыскав свободную машину, она села в нее и уже не вспоминала ни о жемчужине, ни о родителях. У нее появилось какое-то непонятное ощущение, будто бы она сейчас поедет куда-то в свое прошлое. Она начала копаться в этом ощущении. Ох уж этот ее внутренний психолог…

Я ехала в такси, иногда посматривала в окно. Вспомнила, как приезжала сюда с родителями, когда мне было примерно 12. Тогда меня не интересовала архитектура, магазины, музеи, я не чувствовала этот загадочный витающий в парижском воздухе шарм. Я мечтала попасть в Диснейленд, все остальное меня не интересовало. После той поездки в моей памяти остались только огромные часы на башне Лионского вокзала и то, только потому, что они были очень похожи на те, которые отсчитывали время на вокзале моего родного города.

С той поездки прошло очень много лет. Но сейчас она словно вернулась в то самое время или в то же самое состояние. Ее снова мало что вокруг интересует. Она едет к своей бабушке просто проезжая Париж.

Вдруг на каком-то светофоре она увидела в соседней машине его…

Но об этом я узнала позже, так же как и то, что потом произошло. А сейчас я смотрела на ее дневник. Из переплета торчали клочки бумаги. Казалось, что какое-то чудище своими острыми зубами выгрызло несколько листков из ее дневника. На следующей странице были серые разводы, такие как оставляют слезы, капающие с накрашенных тушью ресниц. Под ними какие-то непонятные слова. Наверное написанные на испанском, но так небрежно и неразборчиво, что я даже не попыталась их прочесть.

Амелия! Что же произошло? Расскажешь ли ты когда-нибудь о том, что было на этих листках белой бумаги в серо-голубую клетку?

Я отодвинула в сторону дневник, включила компьютер и написала ей коротенькое письмо. Поблагодарив за дневник и доверие, я задала ей волнующий меня вопрос: «Что произошло тогда в Париже? Почему ты плакала?»

Когда на экране засветилась надпись «письмо отправлено», мне вдруг пришла мысль, что это наверное было бестактно. Немного пожалев о своем любопытстве, я вновь погрузилась в чтение ее дневника…

На следующем листе было написано: «Как красиво!» Наверное, это были ее впечатления от пейзажа за окном. Потом рисунки ручкой…

Горы, море, солнце, маленькие домики и деревья. Может, она увидела их из окна поезда, а может это были ее воспоминания или мечты.