Танцующие девушки

Джо нажала на «отбой» и оглядела записи перед собой, её сердце бешено стучало — Эмили знала убийцу до прихода в ресторан. И знала хорошо. Учитывая время прилёта Эмили и то, когда она вышла из отеля, у неё бы не было времени с кем-то познакомиться и заказать столик на вечер, не говоря уже о том, чтобы сформировать такую сильную привязанность. Даже если они познакомились в самолёте, вряд ли бы он смог так быстро вскружить ей голову. Нет, они познакомились ещё до того, как она приехала в Новый Орлеан. А это значит, что расследование упускает теперь какой-то след.

Джо зашла в почту и открыла файлы допросов. Как и сказал Бенвилл, хоть девушек допрашивали раздельно, как официантка, так и хостес несколько раз упоминали, что отношения пары казались «странными», «наигранными», «как будто по телевизору». Гипербола? Вряд ли сразу от обеих, да и ещё такая необычная. Может, они уже обсуждали эту парочку и придумали какую-то историю, но даже тогда это выглядит подозрительно. И это был план, а не просто неудачная ссора. Бутылка вина, оплата наличными и псевдоним — всё это указывало на умысел: он убедился, что она пьяна, и заметал следы.

Джо обернулась на зал, где проходила пресс-конференция, а потом развернулась и зашагала в противоположном направлении. Картинка медленно вырисовывалась — осторожный убийца, который находил этих женщин и выстраивал с ними отношения задолго до убийства.

И она переберёт каждую чёртову деталь об этих жертвах, но выяснит, как он это сделал.

Глава сорок первая

Мартин работал с восхитительной осторожностью, каждый шаг был подобен прогулке по канату между двумя небоскрёбами. Он вычислял и анализировал каждое решение, каждый вопрос, буквально до агонии стремясь сделать всё правильно. Больше не было ни оплошностей, ни ухабов на дороге. Его педантичность окупилась — она заинтересовалась им, и этот интерес непрерывно рос. Убедить её на разговоры по Скайпу не составило труда; её муж работал в ночную смену на кладбище, поэтому его не было дома, когда они играли и разговаривали.

Потребность в повышенной бдительности приносила смутное ощущение, что он не мог полностью контролировать их взаимодействие так, как хотел бы, из-за чего в крови беспрерывно бурлил адреналин. Отчасти это чувство было вызвано её свободой — его предыдущим жертвам приходилось быть крайне осторожными в своих словах, и ему это было на руку. Он дразнил их, говорил то, на что они не могли ответить, выводил из равновесия и заставлял желать бо́льшего. Чтобы достичь такого же эффекта с ней, ему приходилось работать в два раза усерднее.

Она была чрезвычайно любопытна и пугающе умна — всегда над чем-то думала, спрашивала, угрожая столкнуть его с каната. Он поймал себя на том, что отвечает на вопросы, которые не успел продумать заранее; это заставляло его идти на риск, что ужасно ему не нравилось, а также давать ответы, которые могли ей не понравиться. Когда она спросила его, какое свидание он запланировал бы для их возможной встречи, он попытался развернуть вопрос на неё, заставить раскрыть свои фантазии, чтобы потом воспользоваться этим, но она была непреклонна. В другие разы она спрашивала, нравятся ли ему смелые в сексе женщины или же он предпочитает сам делать первый шаг; любит ли он ролевые игры; что он считает романтичным. Ему постоянно приходилось бороться за свою власть, а дамоклов меч нависал над ним каждую минуту. Его метаморфоза в идеального для неё мужчину оказалась очень опасным и долгим танцем.

Иногда он ошибался, но быстро сглаживал неудачи. Одна такая ошибка была крайне забавной:

— И как ты одеваешься, когда приглашаешь девушек на свидание? — спросила она.

— Думаю, костюм — это всегда правильное решение.

— Дорогой, а ты не вспотеешь? Ладно свитер, но зачем костюмы? Галстуки — это же так неудобно!

С тех пор он каждый раз надевал галстук, когда они болтали по Скайпу, и это превратилось в их общую шутку. Уж лучше ей быть готовой к тому, что при встрече он будет в галстуке.

Он сказал ей, что стал вдовцом и теперь пытается начать жить заново, но пока не знает, готов ли к серьёзным отношениям. Близко к его первоначальной истории, но с некоторыми изменениями, чтобы это объясняло, почему он бегает за каждой юбкой. Он сказал ей, что это его защитный механизм. Но такое внесение изменений всё ещё оставляло одно важное препятствие — женщины любили быть первыми, кто имел для него значение после его дорогой почившей жены, хотели быть теми, кто мог заставить его снова любить и доверять.

Но её реакция была странной. Она сочувствовала, слушала его истории, говорила стандартные слова соболезнований. Она не относилась к нему как к «раненому мальчику», в отличие от других женщин. Поэтому он приспособился. Меньше давил на эту сторону и больше сосредотачивался на том, что его жена хотела бы видеть его счастливым, чтобы он не скорбел, а наслаждался жизнью.