Танцующие фаворитки

В молодости король Людвиг Баварский из династии Виттельсбахов был чрезвычайно активен, исповедовал либеральные взгляды и в открытую критиковал Наполеона Бонапарта, перед которым пали ниц все коронованные властители Европы. По этому поводу он даже вступал в разногласия со своим отцом, старавшемся всячески ублажать корсиканского узурпатора и покорно отдавшего замуж за пасынка Наполеона I, Евгения Богарне, свою дочь, принцессу Августу.

Людвиг получил прекрасное гуманитарное образование, ибо прошел курс в университетах Ландсхута и Геттингена, где изучал французскую и итальянскую литературу, прекрасно освоил французский, итальянский и испанский языки, а также читал в подлиннике античную греческую и римскую литературу. Он принялся было за изучение русского языка и довольно преуспел в нем, ибо на то была веская причина. В 1799 году в Гатчине состоялось подписание договора о браке между кронпринцем Людвигом и дочерью Павла I, великой княжной Екатериной Павловной, славившейся своей красотой и умом. Однако ввиду сложной политической обстановки того времени на пути осуществления этого брака возникло много препятствий, включая нежелание императора Наполеона. Томительное ожидание свадьбы тянулось до неприличия долго, пока эта затея, против воли самого принца, не была окончательно похоронена на Эрфуртском конгрессе 1808 года. Екатерина Павловна вышла замуж за принца Ольденбургского, а впоследствии, овдовев, отдала руку и сердце королю Вюртембергскому. Столь надолго засидевшийся в женихах Людвиг спешно занялся устройством личной жизни, и 12 октября 1810 года вступил в брачный союз с немецкой принцессой Терезой Заксен-Хильдбургхаузен. Торжества по случаю этого события положили начало ежегодному мюнхенскому празднику пива под названием Октоберфест, на который ныне ежегодно в начале октября съезжаются любители этого благословенного напитка буквально со всех концов света.

Неприятный осадок от неудачного сватовства все-таки осел где-то в глубине души Людвига, и, когда в 1838 году из Санкт-Петербурга начали поступать прозрачные дипломатические намеки на то, что император Николай I хотел бы видеть свою дочь, великую княжну Ольгу, женой старшего сына Людвига, кронпринца Максимилиана (1811–1864), король наотрез отказал своему несостоявшемуся свояку. Этот отказ впоследствии подтвердил сам Максимилиан, встретившийся с Ольгой в Берлине (мать великой княжны, императрица Александра Федоровна, была урожденной принцессой Шарлоттой Прусской, сестрой короля Пруссии). Чем не понравилась ему красивая и умная дочь повелителя всея Руси, сказать трудно; через восемь лет она вышла замуж за наследника престола короля Вюртембергского. Педантичный же Максимилиан объехал в поисках невесты всю Европу и остановил свой выбор на прусской принцессе Марии-Фредерике. Девушка была прекрасна, как ангел, но считается, что именно через нее пришло в баварскую династию то тяжкое душевное заболевание, которым впоследствии страдали оба ее сына-короля, Людвиг II и Отто I.

Людвиг был эллинофилом, т. е. страстным поклонником греческой культуры и всего, связанного с Грецией. Примечательно, что его первым королевским указом после воцарения на троне в 1825 году было изменение традиционного написания названия государства Бавария, в слове Baiern он заменил латинскую букву «i» на букву из греческого алфавита «y» – Bayern, тем самым отдав дань уважения как родной стране, так и античности. По этой же причине он поддерживал борьбу Греции с Оттоманской империей за свободу и пожертвовал на эту святую цель колоссальную сумму в полтора миллиона гульденов. Не в последнюю очередь именно на этих основаниях на лондонской конференции уполномоченных лиц Великобритании, России и Франции в 1832 году его второй сын Отто в возрасте 16 лет был провозглашен греческим королем.

Политические пристрастия Людвига не ограничивались одной лишь Элладой. Он был ярым немецким националистом, еще на Венском конгрессе ратовал за интересы единой Германии и, в частности, принял активное участие в создании Южногерманского таможенного союза, который послужил позднее основой для создания единого Германского таможенного союза. Тем не менее король столь же истово отстаивал самобытность баварской культуры и неоднократно изрекал:

– Мы хотим быть немцами, но оставаться баварцами!