Танцующий с волками (СИ)

- Нет! Перестань! Господи, это отвратительно! Я не в силах это понять! – он сжал виски пальцами и затряс головой.

- Эдвард, успокойся, – Карлайл подошел и хотел положить руку сыну на плечо, но тот дернулся, сбрасывая ее, – Иногда так случается: ты встречаешь кого-то совершенно особенного, и происходит это не единожды…

- Эсми – особенная, а чем могла тебя привлечь оборотень, да кто угодно другой, кроме Эсми, я не понимаю! – возразил тот, – Если любишь, то один раз и навсегда.

- Всякое в жизни бывает, - настаивал Карлайл, – Эдвард, пожалуйста, не нужно так нервничать. Что бы ни произошло дальше, вы по-прежнему мои дети. Мы будем видеться так же часто, как прежде, ничего не изменится.

- Не думаю, что хочу этого, – Эдвард вздернул подбородок, смерив отца разочарованным взглядом, и ушел в спальню проведать мать.

Эсми, как Элис и предсказывала, оставалась неподвижной, будто бы впавшей в кому. Попытки привести ее в чувство потерпели крах: она не реагировала ни на разговоры, ни на прикосновения, ни на что. Когда Карлайл отнес ее в спальню и уложил, она просто позволила ему это сделать, ни взглядом, ни вздохом не показав, что заметила перемещение в другую комнату и перемену позы. Эсми лежала на их кровати, смотря немигающими глазами в потолок, как кукла в человеческий рост. Элис, Джаспер, остальные дети и сам Карлайл по очереди дежурили около нее. Что касается Карлайла, то он разрывался между домом и Леей. Он старался каждый день, хоть на пять минут, увидеть ее и убедиться, что все в порядке, и постоянно чувствовал себя виноватым. Когда он сидел рядом с Эсми, пытался разговорить ее, еще раз извиниться, то его тянуло к Лее; когда Карлайл встречался с Леей, то не мог прекратить думать об Эсми, страдающей по его вине.

Беременность девушки протекала нормально, хоть и слишком быстро. Чтобы никто не заметил изменений, она начала носить бесформенные джинсы и балахоны, и по-прежнему наотрез отказывалась рассказывать родным. Узнав о болезни Эсми, Леа посочувствовала ей – все же, несмотря на некоторую стервозность, она была доброй. Но тут же заявила:

- Если она притворяется, чтобы вернуть тебя, то ничего не выйдет. Ты – мой!

- Эсми бы никогда… - договорить Карлайл не смог, потому что Леа поцеловала его.

Обстановка весьма располагала к тому, чтобы отложить спор: он и Леа гуляли по набережной Порт-Анжелеса, на нейтральной территории. Наступала ночь, на темном ясном небе четко вырисовывался тонкий серп молодой луны, одна за одной появлялись звезды. С канадской стороны пролива, вдалеке – на человеческий взгляд, разумеется – подмигивал огоньками порт Саанич.

Близлежащие улицы были пусты, ни один человек не нарушал их уединение. Откуда-то из параллельного переулка доносилась тихая музыка: должно быть, ночной бар или кафе. Как хорошо было бы сейчас закружиться вдвоем по набережной, в такт мелодии, вместе с ветром… Каллен не был знатоком современной эстрады, но песня показалась ему настолько пленительной, что он предложил:

- Хочешь потанцевать?

- Если тебе не жалко свои ноги, то хочу, - Леа положила руки ему на плечи. Карлайл только рассмеялся, покачав головой:

- Для тебя мне не жалко ничего, - и осторожно положил руку на ее располневшую талию.

Было что-то волшебное в этом танце под звездным небом, в опустевшем городе. Обнимая Лею, Карлайл не мог отделаться от странного щемящего чувства в груди. Вспомнилась старая пословица: «Рыба может полюбить птицу, но где они будут вить гнездо?». Вампир и оборотень, прильнувшие друг к другу в объятиях – есть ли на свете картина более нереальная? Неизвестный Каллену певец продолжал петь, будто бы читая его мысли:

She’s like the wind through my tree

She rides the night next to me

She leads me through moonlight

Only to burn me with the sun

She’s taken my heart

But she doesn’t know what she’s done

Feel her breath on my face

Her body close to me

Can’t look in her eyes

She’s out of my league

Just a fool to believe

I have anything she needs

She’s like the wind…*

Несмотря ни на что, эта любовь и этот ребенок стали неожиданным, но прекрасным подарком для Карлайла. Сейчас он не мог себе представить, как сложилась бы его существование дальше, если бы девушка-оборотень тогда не постучалась к нему в кабинет. Она пришла нежданно-негаданно и забрала с собой его сердце и, еще более непредсказуемо, подарила ему свое.

«Понимаешь ли ты, что сделала со мной? Одной улыбкой и взмахом ресниц – покорила, поставила мой мир с ног на голову… вернула к жизни. Осознаешь ли, что благодаря тебе я снова живу?»