Танцующий с волками (СИ)

Эдвард дернулся, когда взгляд Кайуса задержался на Гарри; Леа, заметив это, приподнялась, в любую минуту готовая вскочить. Карлайл слышал, как пульс Леи участился, а дыхание стало быстрее. Ее кожа под тонкой тканью топика жгла его ладонь – один неверный шаг со стороны Кайуса, и Леа обратится и кинется на защиту своего ребенка, забыв обо всем. Положение становилось опасным.

- Мне решать, что делать с оборотнем, - спокойствие испарилось из голоса Древнейшего, он в мгновение ока оказался рядом с братом, таща испуганную Несси за собой.

- Ты – один голос из трех, не более того, - Кайус почти прошипел эти слова Аро в лицо. – Мы правим вместе. Не забывай об этом.

Он исчез, взметнув черные полы плаща, так же быстро, как и появился.

- Эдвард, твои пятнадцать минут истекли, - как ни в чем не бывало, напомнил Аро. – Деметрий тебя проводит. Вас, - он послал Карлайлу холодную улыбку, - позовут, когда придет время.

Сын быстро пожал отцу руку, и Деметрий увел его; Аро со свитой также удалился. Карлайл, Леа и Гарри снова остались одни. Им предстояло провести еще несколько часов в тягостном ожидании.

========== …и справедливость для всех. ==========

Когда за ними прислали Феликса, за окном уже полыхал ярко-красный закат. Последние лучи солнца светили прямо в лицо, зажигая на коже Карлайла крохотные огоньки. Леа обнимала его; Гарри дремал у родителей на коленях. Возможно, нужно было провести эти часы по-другому, строя планы освобождения, но ни у Леи, ни у Карлайла не было на это сил. Разделить, возможно, последние минуты вместе, последний раз сжать ее ладонь в своей, или гладить волосы сына – это казалось более важным. Тем более, что ситуация, похоже, была безвыходной.

- Пора. Выходите по одному, сначала – мальчик.

Гигант показал рукой на выход. В коридоре их уже дожидалась охрана – Карлайл видел несколько высоких фигур в длинных плащах.

Леа разбудила спавшего ребенка и поднялась, свысока смотря на Феликса. Гарри, растерянно поглядывая на мать, вышел из комнаты. Леа провожала его долгим взглядом; темные глаза увлажнились.

Феликс жестом поторопил ее, и волчица, выпрямившись и высоко держа голову, сделала несколько шагов к выходу. Но вдруг она оказалась совсем рядом. Теплые руки обвились вокруг шеи Карлайла. Леа притянула его к себе и поцеловала, как никогда прежде. Невероятное блаженство окутало Карлайла, стоило ей припасть к его губам. Мир померк, исчезла Вольтерра и Аро с его интригами, настоящей осталась только Леа и ее поцелуй.

Всего секунда, и волшебство исчезло. Довольно-таки удивленный Феликс уже разорвал их объятия и подталкивал Лею к двери. Волчица презрительно поджала губы и осмотрела вампира с головы до ног, задержав взгляд на руке Феликса, которой он ее удерживал. Тот, помедлив, отпустил ее.

Когда Карлайл, Леа и Гарри прошли в коридор, за спиной каждого из них бесшумно встало по двое охранников. Ни одного из них Каллен не знал. При всех различиях, незнакомые вампиры был очень похожи: каждый из них мог похвастаться мощным телосложением и высоким ростом, в этом они не уступали Эммету. Одинаковые ярко-красные глаза наводили на мысль о том, что новые члены клана еще очень молоды.

Процессия, возглавляемая Феликсом, медленно и торжественно двинулась вперед.

Они проходили один роскошный зал за другим, и чем ближе подходили к тронному залу, тем сильнее Карлайла охватывало ощущение безнадежности.

Феликс распахнул двери и пропустил пленников вперед. Несколько женщин-вампиров в длинных развивающихся одеждах, резко констатирующих с их бледной кожей, сморщили носы, когда Леа прошла мимо них, и закрыли лица руками. Оборотень не осталась в долгу: с холодной улыбкой она тряхнула отросшими волосами, вызвав несколько возмущенных возгласов, и продолжила путь.

Эдвард, Белла, Джаспер, Элис, Эмметт и Розали уже были здесь. Их выстроили полукругом перед тронами Великих, по обе стороны от каждого - по стражнику. Эмметт смотрел на двух парней за спиной Розали, сжав челюсти и кулаки, а она стояла прямая, как изваяние, и не отрывала неподвижного, мертвого взгляда от его лица. Элис сжалась, обхватив себя руками, и Карлайлу показалось, что дочь шепчет: «Простите, простите меня»; Джаспер сдержанно кивнул приемному отцу. На душе стало немного легче. Эдвард не сразу заметил его приход: все его внимание было приковано к трем тронам.

Маркус и Кай тоже уже заняли свои места на тронах, стоящих на небольшом возвышении. Карлайл поразился их недовольному виду. Кайус выглядел донельзя раздраженным, но еще больше удивлял Маркус, настолько непривычно было видеть на обычно равнодушном лице гнев.