Танцы на быках (СИ)

— А я и забыл, что «должна» — любимое слово Бранвен из Роренброка, — криво усмехнулся Эфриэл.

В комнате повисло тягостное молчание. Эфриэл стоял у окна, Бранвен сидела на постели, и впервые за последнее время между ними разверзлась пропасть еще глубже, чем омуты под Хальконовой кручей, и еще шире, чем арена в Тавре.

— Почему ты медлишь? Мне казалось, ты только и мечтаешь, что вернуться в свой мир.

— А ты считаешь, что знаешь мои мечты? — спросил сид неожиданно зло.

Бранвен вскинула на него глаза, не понимая причины злости.

— Я хоть что-то для тебя значу? — спросил. Теперь в его голосе не было злобы, а одна только горечь. Он старался выглядеть невозмутимым, но отчаянно боялся того, что мог услышать сейчас от маленькой леди.

— К чему такие расспросы? Разве они что-то изменят?

— Разве нет?

— А что они могут изменить? — Бранвен вскочила, пылая праведным гневом. — Ты хочешь, чтобы я обняла твои колени и плакала, признаваясь в любви? Не выйдет! Для тебя, наверное, впервой, когда смертная дева не потеряла голову от очарования сида? Тебе мало того, что я согласилась на грех, обязанная позаботиться о тебе. Ты хочешь, чтобы этот грех был совершен во имя тебя. Хочешь растревожить мое сердце, а потом вернуться в свой мир и смеяться, вспоминая имя той, что имела глупость полюбить звезду небесную. Это гордыня, Эфриэл ап Нуада! Это обыкновенная гордыня!

Эфриэл скользнул к ней от окна, как тень. Теперь они стояли лицом к лицу, и Бранвен воинственно выпятила подбородок, показывая, что уступать не собирается.

— Если это и в самом деле так, как ты говоришь, я не могу принять твою жертву, — сказал Эфриэл. — Придется мне остаться в твоем мире навсегда. Как забавно — звезда небесная упала на землю и сгорела дотла.

— Почему это ты не можешь принять?.. — пробормотала Бранвен, разом теряя смелость. Она потупилась и затеребила конец косы, пальцы ее дрожали.

— Разве я могу взять женщину, если противен ей?

— Ты не противен… — ответила Бранвен еле слышно. Она уже сто раз пожалела об опрометчивых словах. — Не противен, совсем наоборот…

Они надолго замолчали, а потом Эфриэл заговорил:

— Помнишь, на Хальконовой круче, когда мы чудом спаслись, ты сказала, что не надо стесняться благодарности. Теперь настала моя очередь сказать: не надо стесняться любви. Поистине, я так часто произносил это слово, что порядком затаскал его за несколько сотен лет. Но с тобой снова чувствую вкус новизны, когда говорю про любовь. Не может ли случиться так, что ты скрываешь больше, чем я надеюсь?

— Твои речи слишком мудрены для обыкновенной смертной, — Бранвен говорила тихо, и Эфриэлу пришлось наклониться к самым ее устам, чтобы расслышать. — Не мог бы ты сказать проще?

— Не могла бы ты сказать, что полюбила меня?

— Но и ты не сказал мне этого.

Эфриэл взял ее за подбородок, заставляя поднять голову, но Бранвен зажмурилась, боясь, что сдастся, едва их взгляды встретятся.

— В этом я виноват перед тобой, — признал сид.

— Раньше ты не скупился на красивое вранье, а теперь я не слышу и этого, — сказала Бранвен с обидой.

— Иногда мужчине труднее говорить о своих чувствах, чем женщине.

— Разве такое бывает? — Бранвен открыла глаза и смотрела вопросительно.

Эфриэл почертил пальцем контур ее бровей, щек и губ. Когда он коснулся нежного девичьего рта, губы Бранвен затрепетали, словно она хотела что-то сказать, но не решалась.

— Такое бывает, Бранвен из Роренброка. Мужчина зачастую молчит, когда чувства его истинны.

— Ты говоришь это искренне, или обманываешь меня?

— На сей раз искренне. Но не знаю, поверишь ли ты.

— И я не знаю…

— Конечно, тебе трудно поверить. Я и сам бы не поверил. Но вот оно, случилось. Я жил в свое удовольствие, ел, пил, охотился на оленей и женщин, и вдруг… задумался, что закат красив, и что розы пахнут так дивно, когда ты рядом со мной. Наверное, я полюбил тебя с первого взгляда, но противился этой любви, потому что она странная, почти невозможная. Но она такая прекрасная, Бранвен. И она прекрасная только благодаря тебе. Вот я и признался. Что скажешь ты?

Девушка несколько раз вздохнула, расплела и заплела конец косы и прижала ладони ко лбу.

— Все это слишком сложно для меня. Разум говорит, чтобы я не поддавалась твоим чарам, а сердце требует иного.

— Серьезные соперники, — признал Эфриэл. — И кого же ты послушаешь?

— Разве женщины слушают разум, когда говорит сердце. Пусть так. Я тоже признаюсь, что полюбила тебя. Говорят, любовь — она как свет, в мешок не спрячешь. Вот и я пыталась спрятать, но тщетно. Теперь ты доволен? Когда я думаю о тебе, когда вижу тебя — у меня дрожит душа, но не от страха, а от нежности. Хотела бы я, чтобы и ты испытывал то же самое.

— Увы, мне никогда не испытать ничего подобного, — ответил Эфриэл, увлекая ее в сторону кровати. Девушка подчинилась, двигаясь, как во сне. — У сидов нет души. И мне никогда не почувствовать того, что чувствуешь ты.

— Что же любовь для тебя? — Бранвен позволила уложить себя на постель, и плечи ее утонули в подушках.