Танцы на льду жизни. «Я знаю о любви всё…»

Где-то в сентябре мы пригласили очень хорошего специалиста по ОФП, петербуржца Дмитрия Капитонова, по специальности марафонца. Наш поверенный Леонид Райцин уже не мог путешествовать на такие далекие расстояния в силу проблем с позвоночником. Он когда-то получил очень серьезную травму, будучи штангистом, и теперь плохо переносил поездки. Дмитрий показал себя с наилучшей стороны, все спортсмены моей группы прибавляли и росли как на дрожжах. К Олимпиаде я готовил три пары: Галит Чейт и Сергея Сахновского, выступавших за Израиль, Кристину Фрейзер и Игоря Луканина, представлявших Азербайджан, и, конечно, Татьяну с Романом. Все шло по плану, ребята вкалывали как про́клятые, к Олимпиаде никого не нужно было дополнительно мотивировать.

Однажды вечером Татьяна пожаловалась мне на сильную боль в стопе. Утром следующего дня она не смогла влезть в конек. Мы сразу же поехали в очень хорошую клинику в Нью-Йорке и сделали рентген в нескольких проекциях.

Однажды вечером Татьяна пожаловалась мне на сильную боль в стопе. Утром следующего дня она не смогла влезть в конек. Мы сразу же поехали в очень хорошую клинику в Нью-Йорке и сделали рентген в нескольких проекциях.

Рентген не показал ничего. Дома Таня растирала ногу, делала всевозможные компрессы, но не смогла надеть ботинок ни разу за неделю. Конечно, мы все втроем ужасно переживали, и, главное, никто не мог понять, в чем причина боли. Тот же врач нам посоветовал сделать снимки еще раз в каких-то только ему известных проекциях. В результате с какой-то шестой камеры он увидел трещину пятой плюсневой кости в стопе. Слава богу, мы поняли, что делать. Таню одели в праздничный гипсовый сапог и отпустили нас домой, сказав при этом не снимать сапог три недели. Происхождение травмы было нелепым и обидным. У Тани были модные кроссовки фирмы «Пума», хорошие на ноге, легкие и воздушные, как тапочки. Вот только к спортивным упражнениям они не имели никакого отношения. На одном из занятий по ОФП ребята делали огромное количество прыжков и многоскоков. Неправильная обувь спровоцировала дурацкую травму, и Таня практически на месяц выбыла из строя. Рома катался один и сильно переживал: все соперники работают и набирают форму, мы же скрежетали зубами и ждали момента, когда можно будет снять гипс и выйти на лед. Я нагружал Рому, но, конечно, это были не те нагрузки, так как ни поддержки, ни вращения один он делать не мог. Только в октябре Таня вышла на лед, и мы, поняв что стопа не болит, дорвались до работы.

За что я любил эту пару? Не только за талант. Талантов по миру пруд пруди. Чем сложнее была ситуация, тем спокойнее они на нее реагировали. Чем сильнее катались конкуренты, тем сильнее катались они. Роме вообще достаточно было одной фразы после тренировки: «Да ты просто еле ползал, смотреть было невозможно, не знаю, на что рассчитывать с таким катанием…» После этого можно было быть уверенным, что вечером на старте он сделает все в лучшем виде и «сожрет» всех соперников с потрохами. Качество очень ценное и важное для больших побед. Ягудин и Плющенко – из этой же серии великих. А сейчас Таню и Рому я совершенно без зазрения совести могу назвать великими, но об этом чуть позже.

Мы продолжали подготовку к важнейшему сезону в карьере. Следующим стартом для нас был чемпионат России в Казани. Была пора новогодних праздников, и, пробыв в воздухе девять часов, мы приземлились в аэропорту Шереметьево. У нас оказался четырехчасовой запас до поезда, отходившего с Казанского вокзала. Мы спокойно взяли такси и отправились в путь. Пробки были – уму непостижимо! Через три часа такой дороги мы стали напрягаться, что можем опоздать на поезд, – вся Москва стояла. В районе станции метро «Красносельская» мы осознали, что поезд уезжает без нас. Уставшие до умопомрачения, сначала взяли билеты на следующий поезд, который отправлялся около часа ночи, и сели перекусить в привокзальном ресторане.

Ребята от усталости бились головой об тарелки, засыпая над ними. Я как-то держался, понимая, что еще один поезд мы просто не можем пропустить.

Ребята от усталости бились головой об тарелки, засыпая над ними. Я как-то держался, понимая, что еще один поезд мы просто не можем пропустить.

Мы и так опаздывали на утреннюю тренировку, а успевали при удачном стечении обстоятельств лишь на вечерний старт. Кое-как растолкав спортсменов, я все-таки сел с ними в поезд, и, только коснувшись головами подушек, мы уснули богатырским сном. Поскольку на тренировку мы не успели, оставалось только дождаться вечера и стартовать, что называется, с листа.