Танцы на стеклах - 2

такую ситуацию, и поставить прилагательное «ручной» в один

ряд со словом «тигр». — А что случилось с ним потом?

   Не трудно было догадаться, что.

   — Я сделал единственное, что мне оставалось сделать в

данном случае, — грубо отрезает Джаред, резко отворачиваясь

от меня.

   Я чувствую себя так, будто он дал мне пощечину, но еще

больше я прихожу в шок от его слов.  Единственное, что

оставалось..?

   Неужели он убил его? Голыми руками? Жестоко и

хладнокровно? Как остался жив сам? Я понимаю, что тигр и

сам мог убить Джареда, но хочу знать, что с ним случилось.

    Но лимит моих вопросов на сегодня исчерпан, и я не рискую

спрашивать дальше. Однако, неприятный осадок остается. Мне

жалко и Джареда, на которого напал дикий зверь, жалко и

тигра, которого он убил. Или приказал убить, после того, как

тот его поранил.

   Почему его окружает так много крови, боли и тайн? Я

думала, что у меня было самое худшее детство на свете.

Возможно, я ошибалась, и много о Джареде не знаю.

Возможно, жизнь принца протекала не так, как я себе

представляла. Золотые пеленки, слуги, драгоценные игрушки…

   Я немного успокаиваюсь, впуская в себя мысль о том, что

Джаред мог бы сейчас не стоять здесь. И я тоже.

   И снова слово «судьба» пробегает перед внутренним взором.

Если все предначертано, то все так, как и должно быть, как уже

написано.

   А значит и я… в правильном месте.

   Это я себя так успокаиваю, чтобы не тосковать по свободе,

обществу, работе, встрече с подругами, саморазвитию, урокам

танцев (нормальных танцев…), родителям, которые погибают

от горя, бросив все силы на мои поиски.

   — Эй… ты чего, — моя ладонь касается его напряженного

плеча, и Джаред снова поворачивается ко мне лицом. — Не

отворачивайся, Джаред. Посмотри на меня, nemr abaid.

   — Мне не нужно смотреть на тебя, чтобы видеть, — тихо

произносит он, и я снова чувствую надрыв в его голосе. Его

настроение снова резко меняется, когда мы завтракаем. Я

радуюсь любой мелочи, даже завтраку в номер, из восточных

блюд и сладостей, которые наполняют комнату божественным

ароматом сказки, и не могу не улыбаться.

   Непроизвольная, глупая улыбка влюбленной девочки вновь

вернулась ко мне. Я узнаю ее. В Париже, черт возьми, ко мне

прилипла точно такая же…

   Джаред выводит меня из номера, приказав надеть абайю.

Буквально закутаться с ног до головы, закрыть лицо и даже

глаза прозрачной сеткой. В его приказе я слышу безумные

оттенки ревности и параноидальное желание, уберечь меня от

чужих взглядов… мурашки по коже.

   Когда я спрашиваю о том, что нас сегодня ждет, он коротко

отвечает, что это сюрприз. Сердце замирает в предвкушении, я

очень надеюсь, что это что-то приятное, что это взлет, а не

падение… Я даже думать не хочу, о том, что он готовит для

меня очередную гадость. Все, больше никаких стекол. Никаких

адских танцев.

   Я не выдержу.

   Мы едем полчаса, пока не прибываем в отдаленную от

небоскребов Асада, местность. Я сразу замечаю, как много

зелени в этом месте, несмотря на то, что мы находимся в

пустыне. Самое зеленое, что я здесь видела, после райского

сада на вилле, это огромные пальмы с густыми ветвями,

отбрасывающими тени. И искусственный газон.

   Здесь же… я вижу не только идеально зеленую траву, но и

высокие деревья, похожие на те, что растут в Центральном

парке или лесу. Их явно привезли сюда, такие деревья не

растут в пустыне.

   Вижу несколько огромных одноэтажных построек из белого

камня и дерева. И снова дворец — небольшой, но пафосный,

как и все здания, принадлежащие «элите» Анмара.

   Красивый, дорогой, украшенный гербом с изображением двух

коней и арабскими символами. Их слишком много, чтобы я

могла какой-либо из них прочитать.

   — Очередной твой дворец? Куда ты меня привез, Джаред? —

интересуюсь я, с любопытством оглядывая территорию парка.

   — Нет, нам сюда, — Джаред берет меня за руку, и ведет в

сторону невысоких построек.

   — Туда? — я смотрю на аккуратные, и даже красивые здания

, но до меня до сих пор не доходит, что это такое.

   — Доверься мне, — я делаю шаг, слегка поморщившись от

боли. Мне тяжело долго ходить, ранки на ступнях вот-вот

начнут кровоточить. Может стоит сказать об этом Джареду?

   Но он все считывает по моему лицу.

   —Иди ко мне, melegim, — мягко произносит он, и не

дожидаясь моих действий и ответа, поднимает меня на руки.

Мы здесь совершенно одни, Джаред несет меня в сторону

загадочных зданий, от которых исходит… странный запах. Как

на ферме у бабушки и дедушки Томаса.

   Том кажется сейчас мне забытым сном, человеком из

прошлой жизни. А была ли я в Нью-Йорке когда-либо?

Кажется, что нет. Говорила же. Полное забвение.

   Моя боль испаряется, когда мы оказываемся внутри и я

понимаю, куда привел меня Джаред.

   Сердце замирает от восторга, накрывающего с головой. Как

только мы оказываемся внутри, я вижу два ряда из загонов, в

каждом из которых, таится по одному из самых красивых

животных. Арабские скакуны — холеные, чистые, блестящие,

невероятной красоты… с умными, огромными,

выразительными, широко распахнутыми глазами. Я с безумной

улыбкой рассматриваю ближайшего ко мне скакуна. Цвет его

шерсти и гривы — вороной, отливающий темно синим. Конь

глядит так, будто видит меня насквозь, .