Танцы на стеклах (СИ)

— А ты мне кто? Брат, сват, муж, жених, отец, чтобы указывать? Ты просто проводник. Так что успокойся и следи за собой.

Леся за время достаточно неприятного разговора не сказала ни слова. Бесконечные споры и шпильки в адрес друг друга ее выматывали посильнее беспокойников. Они были взвинчены, устали, всем хотелось наконец-то расслабиться… но зачем срывать злость друг на друге?

Леся уткнулась в свою тарелку и неторопливо пережевывала пищу, не чувствуя вкуса. Приняв решение, что прока от такого ужина не будет, Леся отставила тарелку подальше и, облокотившись на локоть, принялась осматривать сцену. На возвышении стояло три табуретки. На стене висел круг с большой черной точкой внутри. И все. Ничего интересного. Посетителей этого заведения Леся осматривать не хотела, еще на неприятности нарвешься.

За столом царило молчание. Путники погрузились в изучение содержимого своих тарелок. Положение спасла подавальщица, которая принесла два больших глиняных кувшина — один с медовухой, другой с настойкой — и четыре кружки. Девушка заботливо разлила содержимое кувшинов по кружкам и удалилась.

— Ну что? Выпьем? — подала голос Милада.

— За что пить будем? — потянулась за кружкой Леся.

— А за любовь! — воскликнула Милада, — Чтобы она никогда не отравляла нам жизнь, а приносила только радость.

Девушки отсалютовали друг другу. Атан смотрел на все это действие с широко открытыми глазами. Владимир не мог вымолвить ни звука.

Леся сделала первый глоток и чуть не подавилась. Жидкость обожгла горло, а на глазах выступили слезы. Первый раз в жизни она пьет спиртное. «Ничего, — подумала Леся, — все бывает в первый раз. Может хоть это поможет мне забыть о вечных препираниях, беспокойниках и вообще обо всех проблемах… может так я ненадолго, но найду покой?»

— Я хочу выпить за то, — решил поднять тост Владимир, когда тарелка его опустела, — что мы выжили. Нам было трудно, но мы выжили, благодаря… нашим прекрасным девушкам. Ну же, Атан, признай, что без них мы бы остались в том лесу и уже не попробовали бы этой замечательной пищи.

Атан нехотя поднял кружку и, прищурившись, громко сказал:

— За тебя, Леся!

Милада стала похожей на котенка, которого только что отшвырнули носком сапога.

— И за тебя, Милада! — спас положение Самойлов.

…А дальше завертелось, закрутилось. Пьянящая жидкость лилась не переставая, стучали о стол кружки. Леся перестала обращать внимание на споры Милады с Атаном, грусть и тоска куда-то удалились, и она ощутила ничем не прикрытую радость. Все мысли улетучились сами собой, а мир приобрел мягкие очертания размытого рисунка.

На сцену вышли музыканты и девушка. Она пела чисто и красиво. Шум в трактире умолк, оставляя каждого наедине с прекрасной сказочной мелодией. Леся улыбнулась и расслабилась, когда почувствовала руки Владимира, так привычно обнимающие ее. Медленная мелодия сменилась быстрой и Владимир, не дав Лесе опомниться, вытащил ее в круг танцующих.

— Но я же не умею танцевать, — смущенно опуская глаза, пробормотала девушка.

— Доверься мне, — шепнул ей Владимир, привлекая к себе, уводя в новый, неведомый ей мир безграничного счастья.

Атан в гордом одиночестве сидел за столом и топил в медовухе свою печаль. Причину своего состояния он найти не мог, да и не искал. Он старался ни на кого не обращать внимания, полностью сосредоточившись на кружке с медовухой, которая подозрительно быстро пустела, и приходилось ее наполнять снова и снова. Атан вздохнул и поднял глаза, принявшись рассматривать пары танцующих.

— Что-то льер странник заскучал… Неужели наше заведение настолько скучно для вас, — донесся до затуманенного разума Атана девичий голос.

Атан повернулся к девушке-подавальщице, нарушившей его одиночество, критически ее осмотрел. Рыжая, аппетитная, глаза красивые, на одну ночь сойдет. Только желания коротать ночь, в чьем бы то ни было обществе, не появлялось.

— Принеси еще медовухи и мне не будет так скучно, — Атан отвернулся, возвращаясь к прежнему занятию.

Милада танцевала который танец, словно заведенная, каждый раз меняя партнеров. Все они, казалось, были от нее без ума. Так и пускали слюни в ворот рубашки, весьма любезно с ее стороны расстегнутый. Атан повернулся посмотреть, как веселятся его спутники. Взгляд тут же наткнулся на веселящуюся травницу. Глаза странника медленно стали наливаться кровью. Кружка жалобно скрипела в руках.

«Неужели она думает, что я буду ее ревновать? — рассуждал Атан, — Она ведет себя, как…» — он глухо зарычал и подлил выпивку.