Танцы на цепях (СИ)

– Не расслабляйся, даже когда кажется, что враг в твоей власти, – Базель нанесла удар плашмя, заставив девчонку вскрикнуть и припасть на одно колено, – загнанному в угол хищнику терять нечего.

Май раздраженно цыкнула. Поднявшись, она хотела отойти, чтобы продолжить поединок, но Базель решила иначе.

– Пробежка! – бросила наставница, – давай-давай, нечего морщиться. Потом можешь вернуться в комнату.

***

Клаудия уже в сотый раз прошлась мягкой тряпкой по поверхности зеркала.

Стекло Литгиль было вратами. Крохотной дверцей в другую реальность, которая открывалась только раз в год: в тот самый день, когда Первородная пришла в этот мир.

Самый жаркий день в году.

Уже сейчас она занималась подготовкой к предстоящей церемонии. Сделать следовало многое. Нельзя было просто пройти сквозь зеркало – для этого требовалась специальная подготовка, защитные барьеры. Если использовать стекло Литгиль неправильно, то оно рассыплется пеплом, сделав возврат невозможным.

Клаудия не волновалась, что девушка не сможет выйти. Когда Первородная получит тело, то все сделает сама, но служительнице хотелось сохранить стекло для себя. Не расставаться же просто так с редким артефактом.

– Не стоит гулять по Изнанке из праздного любопытства, – голос богини звучал обманчиво мягко, и Клаудия невольно поежилась. – Это мои владения, не забывай. И все, что ты пожелаешь оттуда принести – мое.

– Я помню, госпожа.

Отложив зеркало в сторону, она подошла к окну и глянула вниз. Базель как раз тренировалась с Май. Девчонка упорно сопротивлялась, крепла с каждым днем, что не могло не радовать. Первородной был необходим крепкий носитель. Молодой, готовый меняться.

Клаудия отдала приказ использовать цветы без колебаний. Снадобье следовало строго дозировать, ведь это был яд: он должен был пропитывать тело и разум Май постепенно.

Выпьет слишком много, и отрава уничтожит девочку.

По-хорошему, Клаудия должна была заняться этим сама. Так было правильно. Но в последнее время разум подводил ее. Ночи пролетали без сна, полные ужасных видений, а утром руки дрожали так, что не могли удержать даже ложку. Разумеется, Клаудия не смела никому об этом рассказать. Базель, наверное, заметила резкую перемену, но ничего не спрашивала.

Несколько дней ей казалось, что кто-то постоянно находится в комнате и следит за каждым движением. От странного чувства было не избавиться. В каждой тени мерещились твари, жуткие чудовища, какие не обитают в мире людей.

Богиня же хранила молчание, только иногда отдавая резкие, колкие распоряжения.

Грешным делом Клаудия думала, что встреча с иномирцем так ее подкосила, но быстро отмела эту мысль. Без тела он был не опасен. Да и не боялась она его настолько, чтобы потерять покой и сон.

Это было другое. Постоянная тревога, что никак не хотела выпустить жертву из когтистых лап.

Вынырнув из давящих мыслей, Клаудия наблюдала, как Май воспользовалась заминкой и приставила клинок к горлу наставницы. Приятно было видеть, что девчонка использует любые возможности для победы. Клаудия подумала, что если бы не обстоятельства, то она могла бы сработаться с Май. Со временем она бы даже заменила Базель: могла бы стать ее правой рукой.

Жаль, что придется найти другого приемника.

Сейчас же оставалось только ждать.

***

На кухне Май ждала наваристая похлебка и горячий яблочный отвар. Она удивленно посмотрела на протянутую кружку, но кухарка не собиралась ничего объяснять. Отвернувшись к раскаленной печке, женщина вытерла лицо передником и махнула в сторону низенькой скамьи и стола, наскоро вытертого влажной тряпкой.

Нос щекотали запахи мяса, перца и свежего хлеба. У печки висели пучки сушеного укропа, лука и чеснока. В котле на огне мерно булькало густое ароматное варево.

Столешницу точно посередине рассекала внушительная трещина, будто кто-то ударил по ней топором. Май подумала, что если надавить на края, то можно развалить стол пополам. Аккуратно примостившись на самом углу, она набросилась на еду, только сейчас ощутив, как сильно проголодалась. Желудок с радостью принимал пищу, и боль постепенно отпускала, тело тяжелело, а веки готовы были сомкнуться в любой момент.

Поднеся к губам бокал с яблочным отваром, Май на мгновение замерла. Странное предчувствие кольнуло в груди, но она списала непонятное волнение на усталость. Раньше Май удостаивалась только кружки воды, а сегодня был просто праздник какой-то.

Сделав большой глоток, она закашлялась: необычная горечь скользнула по языку и обожгла горло. Кухарка недовольно хмыкнула, всем видом показывая, что раз трапеза окончена, то пора выметаться. Девушка не заставила ее ждать и, выскользнув из кухни, прикрыла за собой тяжелую дверь.

***

Рухнув на постель, Май подумала, что больше никогда не сможет встать. Перевернувшись, она стащила штаны и плотную куртку, потянулась до хруста в позвоночнике и поправила соскользнувшую с плеча бретель тонкой хлопковой сорочки.