Танцы на цепях (СИ)

Мысль об иномирце не выходила из головы, давила на плечи тяжким грузом. Безымянная откровенно боялась, что Клаудия заметит произошедшие перемены. Будто тонкую паутинку, тянувшуюся от груди в пустоту, к темной тюрьме, мог видеть кто-то кроме нее. Но обитатели особняка не обращали внимания на слабое мерцание. Для них этой связи не существовало вовсе.

В конце концов, появилась мысль, что раз имени нет, то стоит придумать его, но и здесь план провалился. Выдуманные имена вылетали из головы на следующее же утро. Наставницы упорно обращались к ней «девчонка» или «эй, ты». Имена не приживались, точно растения, засохшие из-за неправильного полива.

Безымянная. Вот кем она была теперь.

От осознания этого внутри вскипало негодование. На языке ворочалась отвратительная горечь, и перед глазами вставал чернильный образ, от которого дрожали руки и судорогой сводило живот. Даже сейчас, когда их разделял сад и испещренный защитными символами черный камень, Безымянная видела алые глаза так же отчетливо, как если бы иномирец стоял всего в шаге впереди.

Запах жимолости стал ее запахом и отчетливо ощущался даже после мытья.

Мысль о привязи была неприятна, подтачивала силы, вызывала жжение под ребрами, словно там застрял раскаленный уголек.

Доверия к иномирцу не было совершенно. Он почти силой выбил из нее согласие. Знал, что Безымянная погибнет. В ее глазах этот поступок был отвратителен, хотя она и не знала причины.

Да даже если бы и знала, что изменилось бы?

Предупреждение о еде и пище обрело смысл позднее. Когда Безымянная не смогла вспомнить, как попала в столицу.

Открытие настолько ошеломило ее, что пришлось обратиться к дневнику, который заполнялся почти каждый день. События, описанные там, не нашли в мыслях ни единого отклика. Записи казались незнакомыми, чужеродными, сделанными не ее рукой.

Бессмыслица какая-то!

До боли сжимая в руках желтоватые страницы, Безымянная медленно опустилась на стул, еще раз перечитала заметки, понимая, что не помнит совершенно ничего до того момента, как вошла в особняк.

Такая уж и бессмыслица? Что, если Клаудия действительно что-то подмешивает в еду и питье? Но зачем?! Разве я хоть раз ослушалась приказа, проявила непокорность? Дело в чем-то еще, но в чем же? Или это попытка избежать вопросов? Я хотела знать, зачем я здесь, но объяснение явно не входит в планы Клаудии. И чтобы удостоверится, что я останусь покорной, она…чистит мое сознание.

Больше Безымянная не притрагивалась к местной еде. Приходилось изворачиваться, чтобы не вызвать подозрений кухарки и Базель, которые пристально следили за питанием. Раньше она не замечала такой заинтересованности. Или просто не хотела замечать? Усталость не давала сконцентрироваться.

Постоянные тренировки изматывали настолько, что все, на что оставались силы – еда и сон. На это и был расчет?

Безымянная подозревала, что иномирец может знать больше. Он точно знал!

«Для твоего же блага».

Он почувствовал и предупредил. Преследовал свои цели? Несомненно. Если память будет исчезать и дальше, то от меня останется лишь пустая оболочка.

От одной этой мысли скрутило желудок. Вцепившись пальцами в столешницу, она уткнулась лбом в раскрытые страницы и зажмурилась так сильно, что под веками вспыхнули красные искры.

Нужно вернуться туда. Всего один разговор.

Что плохого может случиться? Стоит лишь выбрать подходящее время.

***

Дни смешались с ночами, плотно переплелись, точно в диком танце, незнакомом и запутанном, где отделить одно от другого оказалось слишком сложно. Тренировки пролетали мимо, как одно мгновение, наполненное физической болью и мелкими радостями побед.

Правда, с последним было сложно. Базель спуску не давала и с каждым днем все выше задирала планку требований. Иногда Клаудия приходила посмотреть, как дела у ее избранницы, но чаще уходила недовольной, чем обрадованной. Ее можно было понять. Безымянная попадалась в банальные ловушки.

Базель однажды снизошла до откровенного разговора и даже ободрила, когда бой снова был проигран:

– Нехватка опыта делает свое дело, – пробасила она, – ты никогда не держала в руке клинок. За пару месяцев не узнаешь того, что люди потом, кровью и шрамами познают на поле реального боя.

– А вы там были? – спросила Безымянная, – на поле реального боя?

Женщина криво усмехнулась и указала острием клинка на тренировочную площадку.

– Нечего расслабляться, – ответила она, – тебе ответ ничем не поможет.

Ночи смешались с рассветами, плотно переплелись. Знойная весна перетопилась в холодное лето. Когда удалось выбраться из омута бесконечных тренировок, за окном было двадцать второе июля, и землю нещадно хлестал дождь.

***

Погода разгулялась не на шутку. Холодные капли тарабанили по окну, по комнате метались тени, рожденные дрожащим огоньком свечи. Казалось, что сезон дождей давно закончился, июль на дворе, жара должна быть в самом разгаре, но в этом году все шло не так.